— Это напоминает мне выброску на Короне, — ответила она.
— «Половину моей жизни назад. Почему у меня такое чувство, что я продолжаю делать одно и то же снова и снова, только каждый раз это сложнее, а результаты меньше? Все то же самое, вплоть до запаха сгоревшей солярки». Напряжение усилилось; теперь она знала, во что они ввязываются. Она застегнула шлем, повесила карабин и начала натягивать тонкие черные кожаные перчатки, пока они шли через зону погрузки. Дерево загудело под их сапогами, когда они поднялись по передвижному пандусу к боковой двери гондолы, встроенной в корпус под большими газовыми баллонами. Экипаж давал им дорогу, когда она прошла в главный грузовой отсек; на этот раз Хорст Раске не был главным, он был на новом авианосце, который работал с Флотом Метрополии, базировавшимся вне «Принятия присяги».
— «Что за ерунда», — подумала она. — «Санти строят авианосцы, а мы тратим шесть месяцев на ссоры из-за того, кому достанется строить наши». Советы, наконец, решили, с поистине Соломоновой мудростью — она читала Христианскую Библию как часть своей разведывательной подготовки — разделить всю операцию. Постройкой корпуса должен был заниматься военно-морской флот; самолетами и персоналом, а также материально-техническим обеспечением, обучением и эксплуатацией будет заниматься Воздушный Совет. Военно-морской флот будет командовать, когда флот будет в море. — «Как это хорошо скажется на оперативной эффективности», — подумала она. По крайней мере, ей удалось убедить отца назначить Раске, который не путал территориальные распри и верность службе с долгом перед Избранными.
В грузовом отсеке находилась рота коммандос Генерального Штаба, а также легкая бронированная машина на мягкой платформе, которая опиралась на специально укрепленную секцию корпуса. Это была одна из новых моделей с двигателем внутреннего сгорания, и кто-то держал наготове рукоятку стартера в гнезде спереди, под щелевыми жалюзи бронированного радиатора. Почему-то машина выглядела неуместно в трюме воздушного корабля — грубый стальной блок в корабле — одновременно массивном и хрупком, как паутинка. Им было поручено уничтожить центральное командование Сьерры, каким бы оно ни было. Хотя она откровенно сомневалась, поможет ли это сопротивлению или помешает ему.
— Оружие на предохранитель, — приказала она. — Подъем через пять минут.
Они сидели на корточках, опираясь на рюкзаки и держась за скобы в стенах и полу. Место Герты находилась у запасного выхода; это давало ей возможность смотреть в узкое щелевое окно. Сверху доносились гулкие и хлопающие звуки, когда горячий воздух от выхлопных газов двигателя поступал в баллонеты в подушках безопасности. Снизу снова донесся грохот, когда вода вылилась из балластных цистерн. Длинная каплевидная форма дирижабля задрожала и затряслась, затем подпрыгнула вверх, когда освободились крюки в погрузочных люльках.
На этот раз дирижабли были в большом количестве; она могла видеть, как они поднимались упорядоченными стаями, один за другим разворачиваясь и поднимаясь в более светлое небо вверху. Воздух был спокоен, придавая дирижаблю движение лодки на стоячей воде мельничного пруда, не более чем с легким креном, когда он кружил, набирая высоту. Внизу, у авиабазы, на плоской прибрежной равнине на северном берегу Кишки виднелся узор из резких дуговых огней. Надводного флота с основной армией не было видно. Они покинули порт почти за день до этого, чтобы синхронизировать атаки. Дирижабли сопровождали истребители-бипланы и двухмоторные самолеты поддержки; когда она вглядывалась в маленькое квадратное окошко в боковой части корпуса, она могла видеть, как их стая возвращается для дозаправки с танкеров в хвосте воздушного флота.
Для дозаправки нужно прицепить страховочный трос и вылезали на верхнее крыло, когда ветер пытался сбросить человека с него — иногда это происходит, и приходится подтягиваться обратно. В одноместном самолете кто-то с дирижабля должен скользить вниз по гибкому, трепещущему шлангу. Затем нужно вставить шланг в клапан, затянуть его и удерживать крошечный самолетик и огромный дирижабль на точно совпадающих скоростях, потому что, если этого не сделать, шланг порвется или клапан вырвется из крыла с корнем. Если бы это произошло, весь самолет, скорее всего, был бы залит наполовину испарившимся бензином и превратился бы во взрывающийся огненный шар при попадании на раскаленные металлические поверхности двигателя…
Она повысила голос: — Внимание!
Теперь они были над надводным флотом; сотни транспортов из портов по всему северному побережью Кишки, сопровождаемые эскадрами крейсеров и эсминцев. Корабли вырезали белые наконечники стрел на зелено-голубой воде в шести тысячах футов внизу.
— Великолепно, — прошептал Йохан Хостен.
На этот раз Герта кивнула. Это было великолепное достижение — бросить в бой сто тысяч военнослужащих и вспомогательных вооружений, полностью экипированных и проинструктированных, за такой короткий срок.
Но мы должны сразиться с Сантандером еще через пять-восемь лет. С нашим новым флотом линкоров, а также еще пятьюдесятью дивизиями и тысячей танков. Сейчас… мы просто реагируем, а не инициируем. Враг должен реагировать на наши действия, а не мы на их.
— Тридцать минут до высадки!
* * *
— Это что-то новенькое, — прокричал Джеффри, перекрикивая взрывы.
— Чертовски знакомое, если хотите знать мое мнение, — мрачно сказал Джон, проверяя винтовку.
Это была сделанная Сьеррой копия оружия Избранных. Им удалось внести несколько улучшений, в основном потому, что использовалась дорогостоящая механическая обработка. Для сокращения расходов штамповку не использовали, а это означало, что они были только у половины Сьерранцев. Остальные довольствовались оружием с трубчатым магазином и дымным порохом, также прекрасным образцом своего типа.
— Я был вовлечен в слишком много чертовых вторжений в Страну.
— Да, но это первый раз, когда мы в одном месте вместе, — отметил Джеффри. В его волосах цвета ржавчины виднелась седина, но ухмылка отняла у него годы.
— Пойдем, сделаем что-нибудь полезное.
— Ага. На этот раз никаких пряток в посольствах. Джеффри посерьезнел. — Чертовски плохие новости о Гриссоне. Он был хорошим человеком; папа был о нем высокого мнения.
— Много хороших людей умрет, прежде чем это закончится, — сказал Джон.
— Надеюсь, не мы… Смотри!
Комната содрогнулась от близкого разрыва. Вокруг них посыпались пыль и куски штукатурки. Посольство Сантандера находилось в прибрежном Барклоне, где велась большая часть бизнеса, а не в Нуэва Мадрид, церемониальной столице. Прямо сейчас это означало, что он находится в пределах досягаемости восьмидюймовых орудий морских крейсеров Страны, а также самолетов. Зенитное ополчение Сьерры выбрасывало в воздух много металла; слишком много для дирижаблей, которые могли спокойно проплывать над головой и сбрасывать свои огромные бомбы, за что стоило быть благодарными.
Сотрудница посольства сбежала вниз по лестнице. Ее лицо было бледнее штукатурной пыли, которая покрывала ее лицо и платье, и она помахала блокнотом.
— Они высаживают войска на Нуэва Мадрид, — сказала она, немного повысив голос. — И они еще атакуют с севера и юга из-за гор. Санлукар пал — в последнем сообщении говорилось, что внутри крепости разрываются снаряды.
Брови Джона поползли вверх. Это был главный город-крепость, охранявший перевалы из старой Империи на юг, в Сьерру.
Сотрудница продолжила: — И Совет Избранных опубликовал заявление, требуя, чтобы мы объявили себя строго нейтральными в войне между Сьеррой и Страной и прекратили все враждебные и недружественные действия.
Посол Бимер кивнул, проверяя старомодный револьвер в наплечной кобуре под своим официальным сюртуком.
— Ни за что, — сказал он. Он посмотрел на Джона и Джеффри. — Адмирал Фарр никогда меня не простит. Мне следовало отправить вас домой еще вчера.