— Лейтенант, — позвал он, — мы начнем прокладывать себе путь оттуда.
Он показал; ни один альпинист не мог ошибиться в том, что он имел в виду, — длинную тень, косо идущую вверх по склону утеса справа от них. — Сигнальщик.
Отделение гелиографов расположилось немного ниже по ущелью. Сержант, командовавший отделением, поднял голову.
— У вас есть связь с флагманом?
— Да, сэр.
Даррисон кивнул, скрывая свое облегчение. Альтернативой были цветные ракеты. Это сработало бы, но при десятках тяжелых снарядов, падающих сверху, вряд ли кто-нибудь, заметил бы их. Сигналы гелиографа — свет, отраженный от зеркал, — были эффективны на линии прямой видимости. Никто из врагов не увидит, как они уходят.
— Отправьте сообщение: — Я приступаю ко второй фазе.
* * *
— «Самое время, черт возьми», — подумал Морис Фарр, опуская бинокль. Сигнальщики строчили что-то в своих блокнотах, но он мог сам читать код.
«Великая Республика» дернулась и накренилась в воде, когда ее борт дал залп. Свет вспыхнул в ответ с верхней трети утесов, и три секунды спустя вся громада линкора весом восемнадцать тысяч тонн содрогнулась и зазвенела, как гигантский гонг, в который ударили кувалдой. Фарр моргнул, увидев фонтан искр, когда снаряд попал в броню главного пояса корабля.
— Сэр! — это был офицер «живучести корабля», обращающийся к капитану флагмана. — Затопление в отсеке С3. Этот снаряд попал в нас ниже ватерлинии.
Гридли кивнул. — Заставьте их заняться этим, — сказал он, — внедряем меры сдерживания.
Это означало герметизацию пострадавшей зоны водонепроницаемыми дверями, но не раньше, чем оттуда выведут персонал. C3 также был неприятно близок к погребам башни A.
— «У этих пушек прекрасный удар», — подумал он. Восьмидюймовые, но стреляющие двенадцатидюймовым пороховым зарядом, с удлиненным стволом. Скорость была невероятной. Еще намного быстрее, и можно было бы запускать снаряды на орбиту.
— Сэр. На этот раз командующему флотом. — Сэр, «Темпледон Сити» сообщает, что они потушили пожары и стабилизировали затопление.
Тяжелый крейсер. — Какую скорость они могут развивать?
— Сэр, они сообщают, что скорость не превышает шести узлов.
— Они должны отступить. Выделите два эсминца для сопровождения.— И чтобы забрать выживших, если они не доберутся в Дубук.
Фарр снова поднял свой бинокль. — Я бы сказал, что нам самое время что-то предпринять с этим фортом, который они строили, не так ли, Гридли? — спокойно сказал он.
— Господи, да, Адмирал. Если бы они привели его в полную боевую готовность… Голос капитана флагмана затих.
Мимо мостика, оставляя за собой шлейф дыма, пронесся биплан. Он врезался в воду и взорвался недалеко от носа эсминца; все произошло слишком быстро, чтобы он успел разглядеть национальную эмблему. Десятки других роились в воздухе над облаком дыма и разрывов снарядов, которые отмечали поверхность форта, как мухи вокруг куска мяса, оставленного на солнце.
— «Хорошо, что мы здесь в зоне досягаемости поддержки с воздуха», — подумал Фарр.
Его сыновья находились там, в глубине страны, где шли бои — неуклонно усиливающиеся бои, поскольку войска Страны прокладывали себе путь через партизанское сопротивление, и начали оказывать давление на блокирующие части Сантандера. Его старший внук летал на одном из этих воздушных змеев, сделанных из дерева и парусины… если он не был тем, кто только что упал с неба и погиб. Гордость бывает разных вкусов; прямо сейчас она была на вкус страха. Старик мог бы не бояться за себя, но у любого живущего было что-то в заложниках у фортуны. Его семья, его страна…
— «Я думаю, что мы были бы действительно в очень плохом положении, если бы не Джон и Джеффри», — подумал он. — «Если бы Джон не родился косолапым, или если бы я не получил должность военно-морского атташе в Принятии Присяги».
— Так держать, — сказал он вслух. — Давайте займем их чем-нибудь. И будьте готовы к выполнению задач огневой поддержки сухопутных войск.
* * *
— Мне наплевать на то, сколько там партизан, Полковник, — сказал Генрих Хостен со спокойной злобой. Его пальцы на полевом телефоне побелели. — Не обращайте на них внимания. Не обращайте внимания на свои дурацкие фланги. Бейте по Санти, и бейте сильно, или, клянусь, в следующем месяце вы окажетесь на Западных Островах, уворачиваясь от стрел дикарей из духового ружья, если вам не повезет, и вы все еще будете живы.
Он с огромной осторожностью вернул телефонную трубку на место, борясь с яростью, затуманившей его зрение. Он посмотрел на карту, утыканную булавками, и попытался заставить себя быть объективным. — «Я не имею права идти на фронт. Сейчас поступает больше информации. Я нахожусь в лучшем положении, чтобы координировать действия отсюда».
Однако отсюда он мог слышать бомбардировку флота Санти — непрерывный грохот на юге. И средние полевые орудия стреляли ближе, чем этот грохот; батареи Страны расстреливали препятствия на пути в узких проходах холмов.
Один из его сотрудников снова протянул ему трубку полевого телефона: — Сэр, вы захотите услышать это сами.
Он взял трубку. — Да?
Голос Герты. Он закрыл глаза; сегодня его уже ничто не должно удивлять.
— Ты никогда не догадаешься, с каким твоим старым другом я сегодня столкнулась, — сказала она. — Столкнулась буквально, но мне не удалось его убить.
Были времена, когда он испытывал искушение поверить в злых духов.
* * *
Курт Уоллерс зажал уши ладонями и открыл рот. Орудие выстрелило снова, и на него обрушилась волна давления. Не было смысла возвращаться в командный бункер, расположенный глубже в скале; наблюдательные пункты еще не были готовы. С их помощью и счетной машины можно было бы вести точный огонь почти по всему южному берегу Кишки. Как бы то ни было, сейчас каждое орудие стреляло под независимым управлением — через механические прицелы.
И неплохо справлялись с задачей. Ему было неприятно думать, что случилось со строителями наверху; он потратил много времени на их обучение. — «Все, что нам нужно сделать, это продержаться, пока подкрепление не доставит десантные группы». Затем…
— Сэр! Движение на пляже под нами!
Он моргнул. — Приготовьте несколько дополнительных метательных зарядов. Они поступали в тканевых контейнерах размером с маленькие мусорные баки. — Привяжите к ним гранаты. Подтяните и перекатите их через край каземата.
— Двигайтесь.
Внезапно фоновый грохот морских снарядов, разрывавшихся на плато над головой, прекратился. Уоллерс посмотрел вверх; это отвлекло его взгляд от щели света там, где отверстие амбразуры пронзало скалу. Что-то влетело внутрь. Его голова резко повернулась, и тренированный рефлекс бросил его вниз, но не совсем вовремя.
* * *
Даррисон прилип к бетонному выступу над орудийными амбразурами. Каждый раз, когда внутри стреляла длинная пушка, сотрясение грозило сбросить его с уступа, несмотря на веревочную стропу, прикрепленную к крюкам, прочно вбитым в скалу наверху. Пару его людей сбросило, и они болтались, цепляясь за веревки, пока руки их товарищей по отделению не смогли затащить их обратно. Слава богу, враг этого не заметил; амбразуры были узкими огневыми щелями по сравнению с размерами орудий внутри, или масштабом трехсотфутовой высоты утесов, но они все равно были высотой пятнадцать футов сверху донизу.
Орудие выстрелило снова. Даррисон держал рот открытым, чтобы выровнять давление, но в голове у него все еще звенело, как будто внутри были карлики с кувалдами, пытающиеся выбраться наружу. Камень прогнулся под его животом; неизвестно, как долго продержатся крюки при такой вибрации. Ветер дул с юга, на горизонте к югу от него сгущались темные тучи — возможно, одна из редких летних гроз в Кишке.
Радость. Абсолютная, сладкая радость. Наконец из-за изгиба скалы справа от него появился человек, осторожно пробираясь, цепляясь, как паук.
— Все на местах, сэр! — прокричал он в оглушенное ухо Даррисона.
Офицер-альпинист кивнул и вытащил из-за пояса ракетницу, направив ее вверх и наружу.