Но к тому же хотелось бы обратить внимание после прочтения книги О.Сулейменова «Тюрки в доистории. О происхождении древнетюркских языков и письменностей» на присущее поэту соединение творческого воображения со скрупулёзным анализом исследуемого предмета. Сочетаемо ли сие? Казалось бы, нет. Однако не в этом ли заключается прорыв О.Сулейменова в лингвистике? Как поэта — в науке? Не должен умирать поэт в ученом. И если физик Эйнштейн признавался, что Достоевский дал ему больше, чем математик Гаусс, то для нас, гуманитариев, рядиться в чисто наукообразные одежды, наверное, вообще не приходится. Точнее, приходится, и с этим нужно в себе бороться, потому что это некое ученое притворство с обрывком тех невидимых нитей духовности, по которым мы только и можем пробираться, как бы по наитию, по направлению к истине. Именно идя по проторинкам художественных образов, мы, гуманитарии, можем быть учеными. Перефразируя известную сентенцию, можно было бы сказать: ученым можешь ты не быть, но быть поэтом ты обязан! То есть чуткость к образам иметь! Понятия, лишь возникая вслед за образами, могут быть полновесными по содержанию. Образ всегда впереди, это первичное «прикосновение» к истине. Понятие же есть лишь отложенный, или отлаженный, в слове (термине) образ. Поэт Сулейменов зовет ученого Сулейменова.
Интересен также еще один момент о проблемах, исследуемых в книге О.Сулейменовым. У К.Ясперса есть идея «осевого времени». Конфуций, Заратустра, древнегреческие мыслители, независимо друг от друга и почти одновременно (VI-V вв. до н.э.), обозначили те вертикали духовного бытия, освоение которых было осуществлено в последующие времена. В этой связи, полагаю, Сулейменов отодвигает «осевое время» в анализе праязыков на порядок (или два) ещё дальше; когда — неизвестно, но — главное — одновременно возникают, становятся и распространяются, по Сулейменову, из Передней Азии все те начала языков современности, которые он делит на соответствующие семьи и макрогруппы. То есть так называемый хронологический подход его не устраивает, чтобы, например, вначале были шумеры, а потом — другие. Нет, все сразу. Это позволяет ему определить топосы языка, где нет преимуществ ни у одного ареала — все одновременно, все равноценно.
О.Сулейменов неистово борется со временем в его одномерности. Ему важен топос, а не хронос. Но не топос сам по себе, а где мы, люди, оказываемся на своей прародине. И как гражданин мира современного, он указывает туда — на истоки, общие корни. Богатство современных языков — это, конечно же, результат исторического творчества этносов, но оно не может быть богатством, если не покоится на единой основе. Времена — это извилины пространства. Все страны — полноценные представители этого единого пространства. Пространство языков может быть нарушено, если довлеет какой-то центризм или хронологизм. Вызов Сулейменова — это вызов не каким-то предвзятым оппонентам, которых, без сомнения, немало, а самому хроносу. А это уже признак гениальности: «сломать» время и обрести мир.
Бытие из небытия
Что может значить Всемирный день философии? Почему ЮНЕСКО было объявлено о таковом дне? Видимо, это не случайно, так как философия — любовь к мудрости. И именно через нее осуществима духовность. Не в «научной» философии, а которая присутствует и в религии, и в искусстве, и в размышлениях ученых ранга А. Эйнштейна, признавшегося в том, что Достоевский дал ему больше, чем Гаусс.
Но так ли уж востребована духовность? Может она уже возмещена суррогатно цивилизационным спиртным и наркотиками? О чем же нужно бить в набат современности из любви к мудрости?
Мир развивается под давлением человека на природу, в столкновениях цивилизаций, а теперь и в глобализации. Вместе с США мы уже провалились в мировой кризис. Природа, а теперь и культура наказывают человечество как цивилизацию в ее центрированности. Нужно объединение, а не центризм. И никакие новейшие технологии не спасут. Интернет, эта мировая паутина, не объединяет, а разъединяет вплоть до «пустых душ». В нем-то человечество и плюрализируется. Современный кризис из-за распространения «виртуальных денег».
«Где та мудрость, которой не стало в знаниях, где те знания, которых не стало в информации?» (Эллиот). На место мудрецов пришли ученые, на место ученых–специалисты (программисты). Информация — степень упорядоченности системы (Винер). А в любой системе есть элемент безумия. Линейность истории исчерпана. Она ведет к тупику. И слишком много появилось «постов» (концов). Бог умер, автор умер, человек умер, конец истории и т.д. О чем это говорит?
У Ницше есть идея вечного возвращения. Но возможно ли оно? Зри в корень (К.Прутков). Отрадно, что Н.А.Назарбаев в своих выступлениях ссылается на Сенеку, Сократа, Шопенгауэра и других мыслителей. Это что, самореклама, проявление профессионализма или проблески мудрости правителя? Да, это должно нас радовать. Мудрец не попадает в тупиковую ловушку, откуда уже нет выхода, а упреждает ее, отказываясь от одностороннего самоутверждения и превозмогая себя в самоотдаче миру ближних и дальних.