Он посмотрел на нее, и по тому, каким взглядом мужчина скользнул по ее влажным волосам, а затем кофте и джинсам, которые она нашла в комоде, Лейла поняла, что Кор запоминает каждую деталь.
— Жаль, я одета не в бальное платье, — хрипло прошептала она.
— Почему? — спросил Кор. — Ты выглядишь изумительно.
Она приподняла подол кофты и прочла надпись на ней.
«Университет штата Нью-Йорк, Колдвелловский филиал».
— Ничего красивого, серьезно.
Кор медленно покачал головой.
— Я не вижу твоей одежды, никогда не обращаю внимания, и модное платье этого не изменит. Я не вижу мокрых волос, я ощущаю белокурые пряди меж своими пальцами. Я не вижу бледных щек, в своих мыслях я пробую на вкус твои губы. Ты влияешь на все мои органы чувств одновременно, моя женщина. Ты — нечто больше, чем какая-то отдельная твоя часть.
Лейла сморгнула слезы и подошла к шкафчику. Пытаясь не сорваться, она сказала:
— Нам понадобятся тарелки, вилки и ножи?
В итоге ничего из перечисленного им не пригодилось.
После того, как Кор закончил с приготовлением, они поставили еду на стол… и она осталась нетронутой, постепенно остывая и теряя свой вкус. И когда Кор стал периодически поглядывать на часы, Лейла поняла, что пошел отсчет времени.
Которое вскоре подошло к концу.
— Мне пора, — хрипло сказал Кор.
Когда их взгляды встретились, Кор потянулся над столом и взял ее за руку. От избытка чувств его взгляд горел, глаза темно-синего цвета пылали от скорби и любви.
— Я хочу, чтобы ты кое-что помнила, — прошептал он.
Шмыгнув носом, Лейла постаралась быть такой же сильной, как и Кор:
— Что?
На Древнем Языке он произнес:
— Куда бы я ни пошел, ты всегда будешь со мной. Где бы я ни уснул, ты всегда будешь рядом. Что бы я ни ел, я разделю эту пищу с тобой, а во снах мы снова окажемся вместе. Любовь моя, ты никогда меня не покинешь, а я никогда не возьму другую. До самой моей смерти.
Лейла чуть было не ответила, что это невозможно.
Словно читая ее мысли, как он умел это делать, Кор лишь покачал головой:
— Как я могу быть с кем-то, кроме тебя?
Лейла поднялась на ноги, ее потряхивало и пошатывало, а когда она подошла к нему, Кор широко расставил ноги, чтобы она могла расположиться между ними.
Наклонившись, чтобы поцеловать его в последний раз, Лейла расплакалась.
— Я люблю…
Она не могла выговорить последнее слово. Горло сжалось.
Подняв руки, Кор обхватил ладонями ее лицо:
— Оно того стоило.
— Что? — прохрипела Лейла.
— Все, что предшествовало этому моменту, в котором я любим тобой. Даже несмотря на тот факт, что нам придется расстаться, я могу сказать, что мои чувства к тебе оправдывают всё.
А затем, с прощальным поцелуем… Кор ушел.
Глава 69
Час спустя Лейла отправилась в особняк Братства. Она казалась себе невесомой, словно внутри не осталось жизненно важных органов, и, возможно, так и было на самом деле. От нее мало что осталось.
Это забавно — что можно найти себя и потерять в столь короткий промежуток времени.
И да, поднимаясь по каменным ступеням особняка к огромным дверям в вестибюль, Лейла знала, что в ней говорит скорбь.
По крайней мере, она на это надеялась.
Если все оставшиеся ночи в ее жизни будут такими? Лейла окажется в мире боли. Буквально.
Открыв панель, она встала лицом к камере, ожидая, пока кто-нибудь ответит на звонок. Технически, сегодняшнюю ночь с детьми должен провести Куин, но он все еще не оправился после ранения, поэтому около пяти вечера Бэт сообщила ей, что если она хочет, то может взять малышей.
Как будто она откажется.
Ей рассказали, что Кормия перенесла Рэмпа и Лирик из Святилища пару часов назад, поэтому сейчас они находились наверху, и, конечно же, Лейла надеялась, что для выздоровления Куину понадобится немало времени. Но, очевидно, это было не так.
Она не спрашивала, насколько сильно он пострадал. На самом деле, это — не ее забота… и от этой мысли становилось грустно. Но ничего не поделаешь.
— О, доброго вечера, Избранная.
Услышав приветствие, произнесенное жизнерадостным голосом Фритца, Лейла поняла, что даже не заметила, как открылась дверь.
— Привет, Фритц. Как поживаешь?
— Очень хорошо. Я очень рад видеть вас в добром здравии.
— Да, — автоматически ответила она. — Я тоже.
— Могу я что-нибудь для вас сделать?
Ну, ты мог бы развернуть самолет, на который сел мой единственный и неповторимый, и вернуть его мне. Заставить его остаться со мной. Заставить его…