Или, точнее, чего не делал.
Алле? - хотел он сказать он своей мошонке. Ладно, в мешочке было только одно
яичко, но обычно у него не было проблем с агрессией.
И все же вот он, сидит и совсем не стреляет в черепушку Кора.
Плохо, плохо, плохо... это очень плохо.
А потом все стало еще хуже.
Не разрешая себе подумать, что он творит, Ви вытянул свою проклятую руку над
голым умирающим мужчиной и приказал энергии течь из его тела в Кора. В ответ волны
жара запульсировали вокруг этого почти-трупа, снег на его теле не столько таял, сколько
иссыхал точно бумага, съеживающаяся на открытом пламени.
Кор застонал, его скрюченное тело начало тонуть в грязи, созданной жарой, когда
верхний слой лесного покрова стал подтаивать.
Теперь ублюдок начал дрожать. Когда его кровь потекла намного легче, конечности
начали опухать и трястись, тургор сменился жизненной силой, которая, наверное, была
столь же болезненной, как и свежевание ржавым ножом. Слушая стоны и глядя на
медленные извивающиеся движения, Ви вспомнил мух на подоконнике. Не слишком
оригинальная аналогия, вот только дерьмо, очень точная.
- В-в-вишес...
- Что.
Кор посмотрел на него водянистыми, налитыми кровью глазами.
- Мне надо... чтобы ты знал...
- Что.
Ублюдок не сразу заговорил вновь.
37 Сесил Блаунт Демилль — американский кинорежиссёр и продюсер, лауреат премии «Оскар» за
картину «Величайшее шоу мира» в 1952 году. Долгие годы кинопредприниматели США считали его
эталоном кинематографического успеха.
38 Винсент Прайс – американский актер, начинавший свою карьеру в театре, а затем
прославившийся ролями в фильмах ужасов.
https://vk.com/vmrosland
- Это никогда не была она. Я беру всю ответственность. Она никогда не была
зачинщицей, лишь жертвой.
- А ты гребаный джентльмен, да?
- Как кому-то вроде нее может понравиться находиться рядом с мужчиной вроде
меня.
- Тоже правда.
- И в конце концов я отпустил ее. Я прогнал ее от себя.
Ви затушил сигарету о снег.
- Ну так теперь я номинирую тебя на Нобелевскую премию. Ты счастлив?
- Я должен был ее отпустить, - пробормотал мужчина. - Единственный способ... я
должен был ее отпустить.
Вишес нахмурился. А затем покачал головой. Но не потому, что не соглашался с
этим несчастным куском дерьма.
Он пытался выбросить из головы воспоминания. Пытался... и терпел полную
неудачу.
Это было, казалось, в прошлой жизни. Они с Джейн стояли на кухне ее квартиры,
он - перед плитой, она прислонялась к столу. Воспоминание было столь кристально
ясным, что Ви буквально слышал звук металла, ударяющегося о металл, когда он
медленно помешивал нержавеющей ложкой в нержавеющей кастрюльке, горячий шоколад
становился все ароматнее по мере того, как жара поднималась от горелки.
Когда температура достигла нужного уровня, он вылил шоколад в кружку и
протянул ее Джейн, и он смотрел в ее глаза, когда она приняла приготовленное им. Затем
он начисто стер ее краткосрочную память, забирая у нее все воспоминания о том, что они
пережили вместе.
Исчезло все. Их секс. Их связь. Их отношения.
Стерто начисто, как будто никогда и не существовало.
По крайней мере, с ее стороны.
С его же? Все осталось, и он не согласился бы на иной исход. Он приготовился
принять на себя всю тоску, годы разлуки, нехватки второй половинки, которая сделала бы
его слабее. В тот момент для них не существовало выбора. Она была человеком со своей
жизнью. Он принадлежал к роду, о котором ее виду не было известно, и был вовлечен в
войну, в которой она могла погибнуть.
Конечно же, из-за того, что его мать была той еще штучкой, а у судьбы было
извращенное чувство юмора, потом им пришлось столкнуться с еще более тяжелыми
испытаниями...
И хоть он боролся с таким ходом мыслей, его разум отказывался отрицать,
внезапно кухня сменилась худшей сценой: Джейн ранена, истекает кровью, умирает на его
руках. А затем он увидел себя, позднее свернувшегося в постели, совсем как Кор сейчас, и
желающего себе смерти.
Внезапно Вишес вынужден был отвернуться от ублюдка. И он ушел бы прочь, если
бы мог.
Вместо этого он стиснул клыки и потянулся в карман куртки той рукой, что не
могла превращать машины в выжженные глыбы современного искусства. Титаническим
усилием он прогнал свои воспоминания и эмоции, выставляя за дверь этих непрошеных
посетителей с учтивостью вышибалы перед закрытием заведения.
Пока-пока.
Если смотреть на ситуацию шире, эмоциям в ней не место. Вообще не место.
Как и воспоминаниям из прошлого.
Стоя в гостиной милого маленького ранчо, Лейла находилась перед огромным
циферблатом, встроенным в стену как декоративный элемент. С причудливыми черными
стрелками длиной почти с ее руку и рукописными цифрами, как будто сошедшими со
https://vk.com/vmrosland
страниц романа Диккенса, циферблат был причудливым, элегантным - и в то же время
функциональным.
Она больше не плакала. Однако щеки ее опухли и горели, как результат вытирания
постоянных слез и холода, содравшего верхний слой ее кожи. Горло болело. Кончики
пальцев все до единого обрели собственное сердцебиение, едва не схлопотав
обморожение.
Вишес вытащил бесспорную козырную карту, и как обычно, он был прав. Если она
хотела иметь доступ к Лирик и Рэмпу, меньше всего в ее пользу сыграет препятствие
казни Кора.
Особенно если она сделает нечто безумное... например, заслонит его, поймав пулю
в свое тело.
Но итог таков: хоть она и всегда поставит своих детей прежде всего, даже выше
себя самой - и даже выше Кора. Но ох уж эта боль от потери этого мужчины. Она воистину
изменяла ее, эта агония в ее груди, это эмоциональное бремя, от которого казалось, будто
она весит больше и стеснена в движениях...
Поначалу звонок телефона остался почти незамеченным. Лишь когда аппарат на
кухне умолк, а потом вскоре начал звонить снова, она нахмурилась и посмотрела сквозь
открытый арочный проем.
Телефон, оставленный ей Вишесом, умолк. И тут же начал снова трезвонить.
Возможно, кто-то пытается связаться с ним, чтобы он привез ее обратно к
малышам?
Поспешив к столу, она посмотрела на экран. На нем высвечивалось... имя самого
Вишеса.
Он звонил сам себе? Невозможно. В этот самый момент он всаживал пулю в...
Когда глаза защипало и навернулись слезы, Лейла спрятала лицо в ладони.
Отнесется ли Брат к останкам Кора с уважением? Она не могла вынести мысли об
обратном...
Звонок прекратился. И когда он тут же не возобновился, она отвернулась. Должно
быть, это какой-то сбой, какая-то клавиша нажалась во время перемены позы или типа
того...
Звонок раздался в третий раз. Или уже в четвертый?
Развернувшись, Лейла нахмурилась и протянула руку, поднимая устройство.
Принимая вызов, она сказала...
- Иисус Христос, - рявкнул Вишес прежде, чем она успела что-либо озвучить. -
Долго же ты шла.
Лейла отшатнулась.
- Я... прошу прощения?
- Иди сюда.
- Что?
- Ты слышала. Возвращайся в лес.
Лейла начала задыхаться, сочетание ужаса и печали душило ее.
- Как можешь ты быть таким жестоким. Я не могу видеть его мертвым...
- Тогда тебе лучше притащиться сюда, черт подери, и покормить его. Нам надо
вытащить его из этого леса.
- Что?!
- Ты слышала меня, мать твою. Теперь дематериализуйся сюда, пока я нахрен не
передумал.
Соединение оборвалось так резко, что она даже задумалась, не выбросил ли он
телефон, с которого звонил. Или, возможно, прошил его пулей.
С колотящимся сердцем и кружащейся головой она убрала телефон от уха и просто