— Григорий Васильевич, разве ж так можно? Ваша должность не разрешает…
Но Гриша не дослушал и побежал прятаться. Должность не разрешает, так разрешает возраст. Не целоваться же ему с товарищем Жмаком!
Ганна Афанасьевна, осуждающе покачивая головой, быстро направилась навстречу Жмаку, чтобы спасти уже не столько своего несерьезного председателя, сколько высокую честь учреждения, которому она отдала, почитай, всю свою жизнь.
— Председателя нет, — сообщила Ганна Афанасьевна товарищу Жмаку, как только он, хлопнув дверцей машины, встал на веселоярскую землю.
— А где?
— Вызвали на областное совещание.
— А председатель колхоза?
— Не знаю. Кажется, тоже нет.
— В области?
— Кажется.
— Вам все кажется, все кажется, уважаемая! — погрозил пальцем Жмак, строго глядя на смущенную Ганну Афанасьевну. — Я прибываю, понимаешь, с важными указаниями, а ваши председатели убежали в неизвестном направлении! Может, мне создать штаб по розыску ваших председателей?
Нужно сказать, что Жмак, кроме починов, страшно охоч был до штабов. На фронте он не был, в армии не служил из-за какого-то физического изъяна, но штабы любил безмерно и создавал их по любому поводу. Это звучало для него как музыка. Но слова о штабе для розыска председателей были только, можно сказать, административной шуткой. Жмак не стал даже наслаждаться впечатлением, которое произвела эта шутка на скромную Ганну Афанасьевну, нырнул в машину, хлопнул дверцей, скомандовал:
— И-ван!
— Куда?
— На фермы!
— На какие?
— Сам знаешь!
Иван воздержался от дальнейших расспросов и комментариев. Ездил сюда не первый месяц и знал, что главный зоотехник колхоза «Днипро» — жена нового председателя сельсовета. Не попался товарищу Жмаку председатель — влетит за все его благоверной. Может, в этом есть великая мудрость. Пусть не кичится! А то у нее и образование, и красота, а теперь еще и жена председателя! На таких, как Иван, даже глазом не поведет. А у него в машине, кстати, ездили и не такие!
Во времена, которые теперь можно бы отнести к историческим, когда Веселоярск назывался еще Карповым Яром и пребывал в первобытном состоянии (ученые называют культопериодным), на его единственной тогда ферме выказывал свою власть и бесчинствовал товарищ Совершенный, которого с приходом новых времен пришлось потихоньку отправить на заслуженный отдых. Товарищ Жмак, надо отдать ему должное, удерживался на почтительном расстоянии от животноводства, которое казалось ему чем-то чуть ли не инопланетным. Ну так он, охотно пользуясь продукцией животноводства, выдумал казавшийся ему остроумным каприз, связанный с черной мастью, на досуге мог поразглагольствовать в самой общей форме о принципах развития животноводства, но не больше. Дальше он не знал ничего и не хотел знать. Разумеется, можно было бы обратиться к исторической памяти товарища Жмака, напомнить ему о наших предках, которые не только развивали, и весьма успешно, животноводство, но и сделали его предметом своего искусства, о чем свидетельствуют изображения диких и домашних животных во всемирно известных пещерах Альтамира (Испания), Три Брата (Франция), а также в нашем Чертомлыке на Днепропетровщине, в Солохе и Каменной Могиле на Запорожье, в Мизине и Баламутовке на Черниговщине, в Жаботине на Черкасщине, в Ромнах на Полтавщине, в Оксютинцах на Сумщине, в Незвиске на Ивано-Франковщине, в Бельче-Золотом на Тернопольщине и на знаменитой пекторали с Толстой Могилы на Днепропетровщине.
Будем снисходительны к товарищу Жмаку. Он не имел ни малейшего представления о своих далеких пращурах, не пробовал охватить взглядом всю свою землю, скромно ограничиваясь (но не довольствуясь, о нет!) той полоской земли, которую имел под ногами. Носил он обувь сорок четвертого размера — не слишком большую, но не очень и малую, но каждый согласится, что масштабы человека не зависят от размера его обуви. В степях пещер нет, поэтому товарищ Жмак мог спокойно прожить жизнь, не изучая пещерных рисунков, про пектораль и Чертомлык он, кажется, что-то слыхивал и даже, если бы напряг память, сумел бы нарисовать в своем представлении изображения домашних животных, которых разводили наши предки. Но что это за животные, какие они, зачем и каково их влияние на современную систему хозяйствования — этого он уже не сказал бы ни за что. Да и в самом деле, что нам те далекие, давно умершие животные? Лежат, стоят, бегут, пасутся — вот и все. Какое это имеет отношение к нашим задачам и к нашим потребностям?
Товарищ Жмак налетел на фермы в грозном ореоле требований, недовольства и даже угроз, его гремящая машина должна была восприниматься как огнепальная колесница карающего бога, все вокруг должно было бы трепетать от страха, расстилаться травой, припадать к земле.