Митя быстренько вылез из своего убежища, начал подбираться короткими перебежками поближе. Чего Черная там копается? Давно бы можно было завести машину да выехать. Или она вспоминает, как передачи переключать?
Мальчик подошел вплотную к забору, принял любопытный «туристский» вид – он здесь просто прогуливается, чего такого? Встал на цыпочки, заглянул в гараж. И глазам своим не поверил.
Отсюда видно было очень отчетливо, никакой подзорной трубы не надо. Вот открытые врата гаража, внутри по-прежнему стоит «Мазда». А черная дама распластана на полу, перед бампером. И, кажется, не шевелится.
Митя не раздумывал ни секунды. Протиснулся сквозь прутья забора – сирены, по счастью, не взвыли. Опасливо огляделся – вдруг собаки все же имеются? Настоящие, а не имитация? Впрочем, даже если они есть – он обязан помочь. Что с ней случилось? Инсульт, инфаркт? Стой, Митя, стой. У тебя ведь есть телефон, и симка в нем болгарская. Просто вызови полицию, «Скорую помощь»… Но пока они приедут! А он-то – здесь и может действовать!
Мальчик в несколько мощных скачков домчался до гаража. Присел перед распростертой женщиной, опасливо тронул ее за плечо:
– Вам плохо?
Та лежала неподвижно, глаза – видно – закатились глубоко под веки. Но дышала. Прерывисто, громко.
Митя потряс ее сильнее:
– Вы меня слышите?
Женщина, не открывая глаз, застонала. Губы ее шевелились, силились что-то произнести. Мальчик присел на корточки. Что она бормочет? «Коча? Боча?» Нет: «Доча».
Митя попытался приподнять тяжелое тело – бесполезно. Внутренне обмирая, хлестнул женщину по щеке – никакой реакции, веки по-прежнему сомкнуты, продолжает повторять монотонно: «Доча, доча, доча…»
«Что я время теряю, дурак?»
Мальчик вытащил телефон, нашел номер «Скорой». А уже когда набрал три цифры, взгляд его случайно упал на окно гаража.
И Митя замер от ужаса.
Оператор ответил мгновенно. Настойчиво – и все более раздраженно – требовал объяснить, что случилось. Но несчастный сыщик никак не мог подобрать нужных слов. И тем более не мог отвести глаз от огромных красных букв, мерцавших на стекле: «Убийца! Твоя дочь придет за тобой!»
Погода снова сменилась, шторм закончился, вечер был теплый, но сейчас меня пробрала дрожь. Юный Митя – будто актер, только что блистательно отыгравший Гамлета, устало откинулся на стуле.
Его мама вздохнула:
– Если бы я только знала, где он гуляет!
Я поняла, что эту фразу она повторяет далеко не в первый раз.
– Можно мне мороженого? – заискивающе произнес мальчик.
– Минуточку! – возмутилась я. – А рассказать, что было дальше?
Митя потупился:
– А ничего больше не было. Ну, вызвал я полицию, «Скорую». Приехали очень быстро. У хозяйки, как я понял, – сердечный приступ, ее сразу в больницу забрали.
– Но ты ведь сыщик! – не удержалась, подколола я. – Неужели больше ничего не выяснил? Что означали эти слова на окне? И кто их написал?!
– А как я выясню? Меня сразу со двора вон. От забора, правда, не гнали, но говорили полицейские по-болгарски, я ничего не понимаю почти. Уловил только, что это не простое стекло – в него встроен экран метеостанции. Как только входишь в гараж, она сама включается. Температуру воздуха показывает, давление, силу ветра, не скользкие ли дороги. А, еще алкоголь в крови определяет и пищит, если промилле больше, чем надо.
– Но как метеостанция может обвинять в убийстве? – пробормотала я.
– Никак, – развел руками мальчик. – Это только человек мог написать. Но я точно уверен: в доме, кроме той женщины, никого больше не было. Я ведь дней десять за ним наблюдал. И никогда никого!
– А домработница, допустим?
– Не было, – четко, будто отличник у доски, отбарабанил Митя. – И садовника не было.
– Хорошо. – Я почувствовала, что тоже вхожу в азарт, сама начинаю себя чувствовать частным сыщиком. – Зайдем с другой стороны. Я уверена, ты сразу стал выяснять, кто такая эта женщина в черном.
– Стал, – сурово сдвинул брови мальчишка. – И выяснил. Она действительно убила свою дочь.
– Где, когда? – растерянно молвила я.
– Сейчас расскажу, – с готовностью отозвался мальчик.
– Митенька, – мягко вмешалась Елена, – да об этом я и сама могу. А ты сходи, пожалуйста, проверь, чем Мариночка занимается. Не умыкнут там ее с площадки юные красавцы болгары?
Мальчик послушно встал. Мать проводила его взглядом, полным любви и тревоги. Обернулась ко мне, молвила чуть виновато:
– Ему только двенадцать. Подросток, максималист. Упрямец. Если что решил – горы свернет. Весь Агатополис в прошлом году на уши поставил: выяснял, кто эта дама в черном. В арендную компанию ходил, в полицию, в редакцию газеты. Болгарский специально учить взялся. Никто, конечно, всерьез мальчика из России не воспринимал. Имя, фамилию – на кого договор аренды оформлен, – правда, выяснить смог. Иванова Мария Петровна, негусто. Не сдался, полез искать эту Иванову в Интернете – толку никакого. Тогда придумал новый ход. Вбил в поисковике: «убийство», «дочь» – и начал все ссылки дотошно просматривать. И повезло ему, одна из статей оказалась с фотографией. А на ней – та самая дама. Вы наверняка тоже об этой трагедии слышали. Помните, два года назад во всех газетах писали, как мать с дочерью поехали отдыхать в Эмираты и там девочка утонула? Глупо, странно – в ванной. Сначала говорили: несчастный случай. А потом ветер переменился. Журналисты стали обличать: мать якобы не слишком горюет и дочь свою перед поездкой застраховала на огромную сумму. Дочкин клок волос оказался в ее руках… Дальше – женщину арестовали – там, в Эмиратах. Чуть ли не смертная казнь грозила. А потом ее вдруг депортировали в Россию, и все, тишина. По крайней мере, у нас в России суда над ней не было. А год назад она здесь оказалась, в Болгарии. В роскошном особняке. Вот такая история.
– Так убивала она свою дочь или нет? – нетерпеливо выкрикнула я.
– Суда не было до сих пор. Поэтому можно только строить предположения. Митя считает, что да, – вздохнула Елена. – Я думаю – нет. Просто несчастный случай произошел с девочкой. Но винила мать в нем себя. Что упустила, недосмотрела…
– А что было дальше?
– Ох, да все совсем грустно. Я даже Мите подробности не рассказывала. Он, конечно, считает себя взрослым, но вы ведь сегодня сами все поняли. Мальчишка еще.
Женщина осмотрелась, пробормотала:
– Не идут там еще наши дети?
Посмотрела мне в глаза, молвила виновато:
– Я вообще пыталась уговорить Митю ничего вам про ту историю не рассказывать. Убеждала: зачем людей зря пугать?
– Да, пожалуй, я бы предпочла просто не знать, – кивнула я.
– Можно подумать, Дмитрия можно переспорить, – досадливо произнесла Елена. – Заладил про вас: «Она не побоялась меня спасти, на водном мотоцикле в море бросилась, в шторм. Значит, и я должен добром на добро ответить. Предупредить, что в ее доме – опасность».
– А дом здесь при чем? – опешила я.
– Да видите ли, Юна… Все эти сплетни, возможно, имеют под собой почву. Я, конечно, тоже не смогла остаться в стороне. Везде, где могла, наводила справки – и выяснила. Дело в том, что властям так и не удалось установить, кто сделал ту надпись на экране метеостанции. Митя прав: в доме никто, кроме техника из обслуживающей компании, не бывал. Но тот клялся, что вообще не заходил в гараж. Никогда. И если у арендаторов скелеты в шкафу – его это вообще не касается. Возмущался: «А уж угрозы писать? Чтобы с работы уволили? Что я, совсем больной?»
Больше того, дом практически всегда стоял на охране. И даже когда хозяйка его с охраны снимала – некоторые видеокамеры все равно продолжали работать. В том числе и та, что находится над входом в гараж. В полиции внимательно просмотрели все записи с нее. Убедились: в гараж в течение долгих месяцев никто не входил. Никто. Только весной механик заглядывал, проверял машину. Но тогда метеостанция сработала, как обычно. Сообщила ему погоду и что он трезв.