Я с интересом спросила:
– А кем он был, этот хозяин?
– Да тоже ваш, русский. – В голосе Манола еле заметной перчинкой прозвучало неодобрение. – Я лично с ним не знаком, но говорят, какой-то компьютерный гений. Изобретатель. Построил не просто «умный дом», а, я бы сказал, дом странный. Ну ладно, самозастилающаяся постель – это атрибут для данной технологии известный. А сканер настроения в спальне видели?
– Чего-чего? – опешила я.
– В тумбочку у кровати встроено специальное стеклышко. Анализирует цвет радужной оболочки глаза, по нему определяет настроение. И музыку включает соответствующую: марш, или оперу, или романтичное что-нибудь.
Я хмыкнула:
– Оригинальная идея.
– И подобных штучек здесь миллион, – обнадежил болгарин.
– А почему этот изобретатель сам в своем чудо-доме не живет?
И снова в голосе Манола задрожало осуждение – интеллигентное, тончайшими струнами:
– А вы не догадываетесь? Он ведь из России. А у вас как? Сегодня человек миллиардер, на «Бентли» ездит, денег полные карманы. А завтра – уже в тюрьме, имущество с молотка. Посадили хозяина. Жаль. Хороший был мужик. Набережную грозился плиткой вымостить, – болгарин досадливо поморщился. – А сам, вон, даже дорогу к дому достроить не успел.
Впрочем, ни грана сочувствия я в его голосе не услышала. А сама вдруг представила – ярко, живо, остро – неведомого мне мужчину. Где-то в Сибири, в зловонии барака, окно перечеркивает решетка. А он вспоминает свою сплошь стеклянную, словно капитанская рубка, гостиную. Мягкие кресла. Запах моря. Собственный, огороженный пляж.
– Как его звали? – тихо спросила я.
– Понятия не имею, – фыркнул Манол. – Дом продали с торгов полтора года назад. Я тогда еще в колледже учился.
– А кто им владеет сейчас?
– Юридическое лицо. Болгарская компания.
– Узнайте для меня, пожалуйста, как звали прежнего владельца.
Парень поморщился:
– Во-первых, такие данные не разглашаются. А во‑вторых, я должен вам объяснять, как оборудование работает, а вместо этого посторонние разговоры веду. Давайте перейдем к делу. Начнем с программы «Утро»…
…И через пятнадцать минут от громадья возможностей у меня голова просто кипела. А еще возникло стойкое ощущение, что «умный дом» гораздо умнее меня самой. И хитромудрые механизмы запросто могут взбунтоваться, когда ими начну управлять я, в технике – полный ноль. Восстание машин, серия вторая. Больше похожая на комедию.
Манол снисходительно взглянул в мое испуганное лицо:
– Да не волнуйтесь вы так. Все ведь для вашего блага придумано. Чтобы ничем не утруждаться, а только кнопки нажимать.
– Ага, вы рассказывали. Когда вместо того, чтобы двери открылись, система полива включилась.
– А вы не жмите куда попало. А если совсем в себе не уверены, просто не используйте гаджеты. Свет всегда сам зажжется, тут датчики движения стоят. Климат-контроль тоже автономно работает.
– А озонатора здесь, случайно, нет? – вспомнила я.
– Озонатора? Это еще что такое? – удивился Манол.
– Прибор медицинский, очень полезный. Насыщает ионами озона воздух, воду, фрукты.
– Ох, да я сам до конца не знаю, что в этом доме есть, – проворчал парень. – Но давайте на компьютере посмотрим.
Мы подошли к мониторам, Манол набрал команду «Поиск». Удивленно произнес:
– Фигасе, как у вас в России говорят! Оказывается, имеется и озонатор. Давайте тогда посмотрим, как включать. Вот, сначала открываем главное меню, дальше директория «Атмосфера», потом выбираете из списка комнат нужную и кликаете на «Озон».
– Понятно, – растерянно протянула я. – А он сам заработать не мог?
– Что значит – сам? – уставился на меня Манол.
– Ну, мне сегодня показалось, вроде озоном пахло. Очень ощутимо.
– Нет, – уверенно помотал головой болгарин. – Такие вещи сами по себе не включаются. «Умный дом» потому и умный, что все под контролем хозяев. – Хитро улыбнулся, подмигнул: – Но если у вас с контролем возникнут проблемы – я всегда к вашим услугам. Звоните в любое время. Хоть ночью. Приеду, все исправлю.
– Вы сейчас как представитель компании говорите? Или просто по-человечески? – слегка растерялась я.
Манол встал на шажок поближе. Окинул меня плотоядным взглядом, сладким голосом молвил:
– Красивая женщина остается одна в большом доме…
Взором своим кареглазым, жгучим обволакивает, подступает все нахальнее.
– Вдруг вам будет страшно? Одиноко?
Я шарахнулась. Мальчик немецких фильмов, что ли, насмотрелся? Или, может, его Максим Петрович попросил? Мои моральные устои проверить?
– На шаг назад отойди! – рявкнула я.
Парень обиженно отпрянул, буркнул:
– Смотрите. Без защиты вам будет плохо.
– Если мне понадобится защита, я позвоню в полицию, – как можно суше кивнула я.
Выпроводила сервисмена за дверь и сразу, как он учил, поставила дом на сигнализацию. Теперь я могу даже пиратской атаки не бояться. Умная система сама распознает, кто проник на участок – человек или зверь. А дальше – целый комплекс мер: от яркого освещения и сирены до удара по пришельцу током. И конечно, немедленный вызов правоохранительных органов.
Я заглянула в комнату к дочке – та сладко спала. Потом поднялась в свою уже любимую гостиную-рубку, плюхнулась в кресло, включила световой режим «поздний вечер». Яркое освещение комнаты мгновенно сменилось на пару уютно мерцающих ламп. Зато внизу, на полоске пляжа, ярко вспыхнули фонари. Осветили бурливую пену прибоя, торжественные громады скал, бесконечную перспективу воды. Вдруг засиял прожектор, выхватил на песке пляжа темное пятнышко. Объект мгновенно бросился к воде, а я – к подзорной трубе, что стояла у окна. Та оказалась уже настроенной, и мне в глаза уставился своими злыми бусинами огромный, сердитый краб.
Мой бог, я все больше и больше люблю того, кто это построил!
Хотя к восторгам отчетливо примешивались опасения.
Мне все больше и больше казалось: из дома, возможно, придется спасаться бегством. Причем поспешно.
А как?
До города – шесть километров. Соседей нет. Где-то поблизости бродит сумасшедший цыган. Да еще Манол со своими ужимками «немецкого сантехника». Лишний раз к такому точно не обратишься.
– Домик, умница мой, давай мы с тобой сами будем дружить, а? – вслух произнесла я. – Обещаю, обижать тебя я не стану.
Голос в почти пустой комнате прозвучал гулко, странно.
А потом за моей спиной раздался нежный звон.
Я вздрогнула, вскочила со своей лежанки. Шкафчик бара подмигивал ярко-синим. На дисплее, украшавшем дверцу (днем я его и не заметила), светилась надпись: «Лед готов». А в выдвижной подставке уже красовался хрустальный бокал.
Я нервно произнесла:
– Слушай, дорогой дом… получается, мне и мужчина не нужен? Ты сам обо мне позаботишься?
И поняла, что жду ответа. Ф-фу, наваждение! Фыркнула, взяла бокал. Но мысли свои продолжала озвучивать:
– Ты предлагаешь именно этот бокал. А чего мне в него налить? Где бутылка?
Дом молчал.
– Хорошо, – я продолжала валять дурака. – Попробую догадаться сама. Сейчас вечер, наверно, время коктейля? О’кей, милый дом. Лед ты мне уже дал. Теперь дай, пожалуйста, кампари и апельсиновый сок.
И немедленно – как в торговом автомате – из шкафчика выдвинулись два лотка. В одном стояла бутылка ликера. В другом, поменьше, красовалась яркая пачка сока.
Я присвистнула от удивления. Пробормотала:
– Странно, что ты коктейли сам не делаешь.
Но техника, даже умей она, – смешала бы напиток по науке: кампари на полпальца, вкуса под соком и не почувствуешь. А я – по-русски – набухала ликера полстакана. Выпила махом, переключила свет в режим «ночники» и ушла спать.
И снился мне – вот смех! – симпатичный мужчина с грустными и доверчивыми глазами. Он протягивал мне бархатную коробочку. Открытую. В ней – не кольцо, не бриллиант. Просто ключ. И слова в ушах звучали: «Я построил для тебя дом, Юна. Давай жить здесь вместе! Втроем. С нашей дочкой».