Ранее, рассуждая о том, что могло случиться в парке, Мартен предположил в разговоре с Коваленко, что кто-то, вероятно, вел любительскую съемку празднования дня рождения и случайно снял сцену убийства. Теперь закралась мысль, а не мог ли быть этим кем-то Альфред Нойс. В таком случае впоследствии ему как-то удалось завладеть орудием убийства. Получается, он, прекрасно зная, кто убийца, и будучи одним из старейших друзей Питера Китнера, не сказал ни слова полиции, а нож и пленку отдал другу. Китнер же, в свою очередь, попросил его хранить эти улики.
Не могло ли случиться так, что Нойс, будучи осведомлен об истинном происхождении и положении Китнера, тайно, но с санкции самого Китнера довел эту информацию до четырех заранее определенных представителей дома Романовых, которые жили в Северной и Южной Америке, далеко от места трагедии в Париже? Может быть, он взял с них клятву молчания и от имени подлинного главы императорского семейства попросил стать хранителями ключей от банковской ячейки?
Такая возможность не исключалась. Следовало принять во внимание и то, каким жестоким пыткам подвергались жертвы перед смертью. Были основания предполагать, что Нойс обращался к Романовым с просьбой, не вдаваясь в конкретные объяснения, не уточняя, что это за ключи и где находится депозитарная ячейка, которую можно открыть с их помощью. Не исключено, что эти люди вообще не знали ни о каких ключах. Может быть, им просто передали опечатанные конверты с инструкцией в случае, если с Китнером что-то случится, немедленно отправить эти свертки третьей стороне — то ли французской полиции, то ли самому Нойсу, то ли юридическим представителям Китнера. А может быть, некой совокупности адресатов?
Слишком запутанно? Возможно.
Но, учитывая хитрость и длинные руки баронессы, это вполне могло быть тактикой, гарантирующей дополнительный уровень защиты от тех, кто попытается изъять столь важные «предметы».
Исходя из того, что автором фильма был Нойс, можно было сделать один очевидный вывод: став свидетелем убийства, этот человек одним из первых подлежал ликвидации. Почему же Александр и баронесса ждали так много лет, прежде чем выкрасть «предметы» и разобраться с Нойсом? Это казалось загадкой. Разве что был еще один фактор. Мартен ранее уже говорил Коваленко, что баронесса, должно быть, все эти годы пристально наблюдала за ходом истории. Дождавшись падения Советского Союза и догадываясь, что́ произойдет следом, она принялась активно и умело обхаживать влиятельных людей новой России не только в бизнесе и политике, как поначалу предполагал Мартен, но также, как он лично убедился на вилле в Давосе, высших иерархов Русской Православной Церкви и командование Российских вооруженных сил.
Располагая гигантским влиянием и прекрасно зная, кем на самом деле является Китнер, баронесса тянула время до тех пор, пока не убедилась, что для реставрации монархии созрели все социальные и экономические предпосылки. Когда этот долгожданный момент настал, она сделала свой ход, без лишнего шума посвятив нужных людей в тайну происхождения Китнера. Таким образом был приведен в действие юридический и технический аппарат по безусловному подтверждению этого факта.
После этого, возможно опять-таки с подачи баронессы, Китнера пригласили на встречу с президентом России и прочими высшими представителями российского правительства. Ему представили результаты исследований и попросили возглавить новую конституционную монархию. Он согласился, были утверждены даты и планы — сперва его представления семье Романовых на следующий день после посвящения в рыцари в Лондоне, а затем публичного объявления, которое должно было последовать через несколько недель в Москве.
Тогда-то баронесса с Александром и приступили к своей расписанной чуть ли не по секундам хирургической операции. Ее следовало провести так быстро, чтобы Китнер ничего не заподозрил до тех пор, когда ему будет уже некуда деваться. Ведь к тому времени все Романовы уже будут знать, кем он в действительности является, а российское правительство официально, пусть и в обстановке секретности, признает его в качестве нового монарха.
Какой тонкий расчет! Это было не только провозглашение реставрации монархии и признание Китнера законным наследником престола, но и широко открытая дверь к его отречению от трона в пользу старшего сына. Оставалось только поразиться хитроумию баронессы. Заручившись присутствием на давосской вилле президента России, Патриарха православной церкви, мэра Москвы и министра обороны Российской Федерации, она гарантировала Александру успешное продвижение по заранее намеченному пути. Не вызывало особых сомнений и то, что баронесса склонила мнение своих могущественных знакомых в его пользу, убедив их, что Александр располагает качеством, которого нет у Китнера, — молодостью, к которой прилагается красивая любовная история, способная околдовать всех и вся. Действительно, кого может оставить равнодушным то, что он берет в жены Ребекку — молодую особу голубой крови, высокообразованную и утонченную красавицу?