— Вы, э-э-э… пришли за чужестранцем? — настороженно спросил он.
— Да. Премудрая решила перевести его в Великий Зал, чтобы допросить лично.
— Командир стражи ничего не говорил об этом.
Оррис широко улыбнулся:
— Я уже объяснил вашему юному другу, что об этом не знает никто. Сонель приняла решение только сегодня вечером.
Человек кивнул и некоторое время молча смотрел на Орриса, размышляя. Сердце мага забилось от волнения. В горле пересохло, и задергались мышцы на щеке. Вряд ли Шефтон что-то заподозрил, просто он старался здраво оценить ситуацию. В конце концов он обратился к молодому охраннику:
— Жди здесь. — Он повернулся к Оррису и махнул рукой: — За мной, маг!
Шефтон открыл дверь и провел Орриса в большую, освещенную факелами прихожую с высоким потолком. В грубой каменной кладке стен по всей длине комнаты с обеих сторон были прорезаны высокие узкие амбразуры, и Оррис заметил, что в маленьких нишах перед ними стояли лучники.
— Я должен доложить командиру, — сказал Шефтон, оглядываясь через плечо. — И мне надо сообщить, кто забирает чужестранца. То есть ваше имя.
Маг слегка поколебался. Он уже назвался молодому охраннику и поэтому не мог воспользоваться вымышленным именем.
— Да, конечно, — ответил он, заставляя себя улыбнуться. — Меня зовут Оррис.
Шефтон кивнул.
— Сюда, — сказал он, подходя к узкому коридору в конце прихожей.
Здесь потолок был намного ниже, и звук шагов Шефтона гулко отдавался под каменным сводом.
— Если хотите знать, я из тех, кто думает, что его надо было прикончить, — объявил Шефтон, хоть его никто и не спрашивал.
— Но решение уже давно принято, — хмуро ответил Оррис.
Стражник остановился перед еще одной закрытой стальной дверью.
— Да, маг, я знаю. Только не понимаю, что толку держать его здесь, глядя, как…
— Мы уже пришли? — нетерпеливо перебил Оррис.
— Да, маг, — ответил он, опять шаря в поисках ключей. — Это здесь.
За дверью находился второй тесный коридор, во тьме которого горел только янтарный церилл Орриса.
— Взять факел, маг?
— Нет, — ответил Оррис, мысленно приказывая кристаллу светиться ярче. — Проведи меня к узнику.
Человек кивнул и прошел в конец темного коридора. Здесь он отпер третью дверь. Когда она отворилась, в нос так резко ударило отвратительным смешанным запахом мочи, фекалий, пота, протухшей пищи и Арик знает чего еще, что Оррис отшатнулся.
Стражник осклабился:
— Воняет немного, да?
Оррис ничего не ответил. Из камеры вместе со зловонием доносилось бормотание, одна и та же фраза повторялась снова и снова. Оррис не понял ни слова.
— Что он говорит?
Шефтон пожал плечами:
— Кто знает? Болтает не по-нашему. Никто из наших не понимает, что это значит.
Оррис сделал шаг вперед, стараясь не обращать внимания на ужасающее зловоние, и высоко поднял посох, освещая цериллом камеру. У дальней стены, обхватив руками колени, на полу сидел человек, в котором он с большим трудом признал Барама. Покрытые грязью борода и волосы узника свисали до земли, лицо и руки были в язвах, одежда изодрана в клочья. Он мельком взглянул на Орриса, очевидно привлеченный светом, но не прекратил своего заунывного бормотания. Его глаза по-прежнему были пусты и смотрели в никуда.
— Прежде, чем я его заберу, его нужно вымыть и дать новую одежду.
— Но, маг, сейчас глубокая ночь.
Оррис круто развернулся к охраннику:
— Ты думаешь, он может предстать перед Премудрой в подобном виде?
— Нет, конечно, но…
— Сейчас же! — рявкнул Оррис.
Охранник кивнул и поспешил прочь, оставив Орриса наедине с Барамом.
Несколько неуверенно маг приблизился к заключенному и протянул руку:
— Пойдем, чужестранец. Пора.
Человек посмотрел на него, не переставая нараспев повторять одно и то же. Оррис подумал, что это могла быть какая-то религиозная процедура.
— Ты пойдешь со мной, — повторил он и оглянулся через плечо. Они были одни; голос Шефтона, отдававший отрывистые команды стражникам снаружи, доносился издалека. — Я хочу увести тебя отсюда. Обратно домой, в Лон-Сер.