Сжав пальцы, Дийя дрогнула от резкого мороза. Клинок сверкнул белизной и пар весь обратился льдом, сковав сотни бунтовавших холодной клетью.
— Сдерживайте всех… наступающих… — дыхание участилось, жар с холодом носились по телу, ударяя в голову. — Я должна держаться. Никому… не умирать.
Слова её исчезли в нараставшем гуле. Звон металла и стук шагов страхом сотрясали площадь.
Новый взмах, в разы труднее прошлых. Поток воды обратился паром, когда силы покинули Дийю. Резкий удар швырнул её оземь, скрыв от разъярённых глаз. Безумная толпа растекалась всюду, с каждой стороны, затягивая свет грудой неясных тел. Они рвались к зданию, к колоннаде, к семиолоидами.
Хранительница рискнула дёрнуться, но тут же боль резанула тело. Из ослабшей руки выпал меч. Безумное живое море сплотилось, пожрав площадь, стражу, поглощая теперь и её.
Толчок пришёлся со спины. Дийя ощутила тяжесть, пустоту в руке и увидела летевшую среди сотен ног плитку к её лицу. Болью удар разнёсся по упавшему телу, за миг до грохота безумных шагов, рухнувших на неё отовсюду.
— Не… не…
Дийя силилась крикнуть, отдать приказ, но лишь безумный вопль рождался из хватающего воздух рта. Тяжёлая нога вдарила по спине, прижав грудь и рёбра Хранительницы к плитам. Мятежники ступали по ней, пока Дийя пыталась укрыть голову, спастись в живом потоке, перекричать их вой.
С хрустом её кисть растянулась под очередным ударом. Дийя выгнулась в жутких муках. Силясь вырваться из-под давившей толпы, вывернуться, она чувствовала лишь как немеют сломанные кости, как горят разорванные под кожей мышцы. Каждое движение терзало болью, каждый миг резал тело, кромсая от плоти до костей. Не сказать. Не сбежать. Не вздохнуть.
Сборище теней поглотило свет над Дийей. Сбившись в потоке, они валили друг друга, давили, кричали, пытались рваться вперёд. Сквозь боль и тьму она больше не видела, лишь слышала и чувствовала их. Смотрела на черноту вокруг, не в силах принять такую смерть. Дийя потянула уцелевшую руку, выискивая рукоять, но новая боль пронзила тело. Она выгнула хрустнувшую шею и увидела свет, что полыхнул в небе над толпой.
Огромное пламя разлетелось над площадью и жарким кольцом сдавило бунтовавших, гоня их с площади прочь. Вновь и вновь те замешкали, безликими трусами разбегаясь по сторонам. За рябью тел среди пламени Дийя увидела фигуру, окружённую десятком рафгантасс.
Хватая в панике воздух, она уцелевшим глазом следила за пылающим мечом в руках Хранителя огня, ступившего на площадь.
— Все здесь собравшиеся подлежат строжайшей имперской каре, что положена изменникам, — сияющим клинком он провёл перед собой, усиливая пламенные стены за народом. — Все находящиеся здесь объявляются предателями Империи Сашфириш. Всех, кто воспротивится или решит бежать — убить на месте. Не щадить изменников. Приказываю волей моей, Хранителя Фрациол Кшао Циля и благословением Императора Ибвакшиала им Сашфириш.
Дийя ощутила тяжесть и пустоту. Глаз её закрывался, второй был затянут кровью. Изломанное тело болело всё меньше, переставая пылать и терзать изнутри, всё больше теряясь в сознании. Она могла лишь дышать, чувствуя, как перестаёт видеть и различать всё вокруг, как тьма тянет её к себе.
— Казнить предателей! — услышала она в полумёртвом сне.
Один её глаз был перетянут тканью, второй видел ясно. Вокруг сиял свет просторной комнаты, стояли несколько вытянутых капсул и крохотный дрон парил под потолком.
Дийя попыталась встать, но тело рухнуло без сил. В голове всё ещё разносились шум и крики, давно утихшие в реальности. С Хранительницей осталась лишь боль ран и переломов, сокрытых за протезами.
— Вы очнулись, — произнёс человек возле неё, — как Вы себя чувствуете?
— Я не умерла?
— Нет, ни в коем случае. Хоть были близки к тому.
— Понятно. Что с тем восстанием? — она посмотрела на полусферу, лежавшую рядом с капсулой. — Семнадцатый день. Тогда был одиннадцатый. Надеюсь, всё в порядке.
— Более чем, — сдвоенная дверь поднялась перед Хранителем, чьё тело покрывала красно-чёрная ткань. — Дийя Слиам Кайгон. Ты мало изменилась, даже стала слабей. Во времена Кехеннемской кампании ты не дала бы застать себя врасплох.
— Не сравнивай, — она облокотилась на едва ощутимую руку. — Там мы бились с врагами, а здесь — наши подданные.