— Думаю, это очевидно. По крайней мере тем, кто не желает зла семиолоидам. Могу ли я задать вопрос?
Рафгантасс остановился и вытянул правую пару глаз, заинтересованно моргнув каждым из них.
— Он похож на тот, что задали мне Вы: на чьей Вы стороне в этом конфликте?
— Я? — Рхиол засмеялся, роняя цокающие звуки изо рта. — Быть может, Вам интересна позиция всего правящего рода? С принятия их расы в Империю шестьдесят четыре года назад все правители следуют воле, завещанной Императором, и защищают семиолоидов.
— Но не все аристократы.
— Опять, снова, верно. Поэтому я решил провести разговор именно с Вами. Именно здесь. Подобная беседа Вас ждёт с моим братом, но, боюсь, он порой не сдержан в своих словах. Я хочу не столько предостеречь Вас, сколько дать совет как действовать. Всё же Вы должны сопровождать его на нынешнюю родину.
— И что с того? Если на пути будут опасности, то моя сила…
— Бесполезна в космосе.
Короткая пауза затянулась воем ветра. Дийя не находила что ответить, что сказать. Она могла лишь согласиться, но что-то внутри мешало ей произнести «да».
Хранительница пробежалась в ночи глазами, будто выискивая среди пышной листвы и тёмных троп слова способные помочь ей. Но Рхиол был прав, и холодный шелест сада лишь шептал ей признать поражение.
— В таком случае, как мне быть? Просить флот Его Величества? Ждать сопроводительных сил?
— Есть путь умнее, — вновь тёмную фигуру рафгантасс осветила голографическая карта. — Кратчайших путей до Сцилиофа от столицы два, они оба огибают центр галактики. Иными словами, это редкие пути, полностью лежащие в зоне обитаемости.
— И значит, большинство планет в зоне выхода из червоточин будут обитаемы или колонизированы. Не так ли?
— А возле колоний уже будут корабли для замены. Ключевыми, полагаю, станут миры Крайфиос, за ним — Фгишапал, — он увеличил карту одного из секторов, растянутого по дальнему рукаву галактики. — Когда-то эти планеты почти зашли за грань Фронтовой Дуги, отчего оказались покинуты, разграблены. Сейчас на них лишь руины. Обе планеты станут последними на пути к владениям Хайнрим.
— Вот как. Подмены. Нельзя отследить то, что не идёт до конечной цели. Благодарю, ка-ард Рхиол Сашфириш.
Дийя остановилась, переведя взор на полумрак деревьев. Лишь крохотные фонари парили над ветвями. Никого. Но странная тревога колола изнутри. Она почувствовала растущую тяжесть в горле, точно в нём родился тугой ком, протянутый до самого желудка. Краткая дрожь прошибла всё тело и ударила по ногам.
— Что-то не так.
— Простите?
Взмахнув клинком, Дийя вновь осмотрела сад, пробежав глазами десяток видимых тропинок.
— Нет, ничего. Думаю, показалось.
— Если желаете, мы можем покинуть сад. Я сообщил Вам то, что хотел.
— Маршрут? Вы хотели рассказать только о нём?
— Почти. Осталось одно. Дийя Слиам Кайгон, если Империя разделится надвое. Если придётся выбирать, каким будет Ваше решение?
— Я предпочту сделать так, чтобы не пришлось убивать своих, — она подняла бело-голубой клинок. — Этот меч должен защищать, а не уничтожать. А мой долг — помогать жителям Сашфириш. Я не пойду против них. Пусть злятся, ненавидят, я всё равно постараюсь спасти всех.
Рхиол звонко рассмеялся, склонив массивную голову.
— Все ли Хранители так красноречивы? Вы образец благородства, безусловно. Подобных рассуждений я давно не слышал…, — он протянул паузу, после чего направил ксено-переводчик в тени сада. — Однако, за этим вынужден прощаться. Всё прочее Вам сообщит мой званый брат. Знайте, я искренне желаю, чтобы Вы изменили этот мир. Пусть это произойдёт прежде, чем он изменит Вас.
Дийя поклонилась в ответ и повернулась к выходу. Украдкой она заметила, как собеседник застыл и поднял голову к небу. Посмотрев туда, ей удалось разглядеть чистую, бесшумную ночь, висевшую над куполом. Гроза наконец подошла к концу.
Бескрайние галереи полнились светом, уносясь в собственном переплетении от центральных ходов к самым дальним уголкам дворца. И всюду: за каждым углом и спуском встречалась дворцовая стража, падавшая в поклоне перед представителем.
— Нелепо, — прошипел он, преодолев очередную лестницу.
Прежде спавшие слуги и аристократы покидали свои покои. Их шум в такт дневному свету заполнял просторные залы и соединявшие их ходы. Они шли, мелькая всюду. Тут и там фигуры, лепет. Пытавшийся уйти от лишних глаз представитель всё чаще натыкался на их взоры, неясные, пустые.