Кашляя, Бекка обернулась и ахнула. Перед ней лежало серебристоволосое существо. Его глаза с тяжелыми веками были открыты, но смотрели безучастно. Серый безжизненный язык вывалился изо рта. На боку головы, прямо над левым виском, была большая вмятина. При плохом освещении она не могла определить, насколько глубока рана, но кровь покрывала шерсть и скапливалась на камнях, где лежал зверь.
Все еще держа камень, Бекка ткнула существо ногой. Оно не двигалось. Осторожно опустившись на колени, она пристально посмотрела на его грудь. Затем она поднесла пальцы к носу. Оно не дышало.
- Вот дерьмо.
Бекка села и ее начало колотить. Все ее тело задрожало, и камень выскользнул из пальцев. Зрение помутнело, и пещера, казалось, померкла.
Шок, - подумала она. - У меня шок. Какая-то запоздалая реакция на... на то, что произошло.
Очевидно, остальные члены племени не придали значения шуму в алькове, или не обратили на него внимания, так как там и должно было быть шумно. Звуки пиршества продолжали доноситься из главной пещеры. Она не знала, как долго ее преступление будет оставаться незамеченным. Стиснув зубы, она подтянула колени к груди и уткнулась в них головой. Затем она делала глубокие, размеренные вдохи, пока тошнота, головокружение и дрожь не утихли.
Когда ей стало легче, Бекка подползла к Шонетт и осторожно потрясла ее. Глаза чернокожей женщины были закрыты, но ее грудь слегка вздымалась и опускалась.
- Шонетт. Очнись. Мы уходим отсюда.
- Я скоро буду дома, детка. Вы с братом просто держитесь крепче.
- Давай, Шонетт, - прошептала Бекка громче. - Это я - Бекка. Очнись.
- Бекка? - глаза Шонетт дрогнули и открылись. - Я говорила тебе не злить их. Теперь будет еще хуже. Почему ты не могла просто позволить мне остаться дома с детьми?
- Послушай меня, - Бекка встряхнула ее сильнее, крепко сжав ее руку. - Перестань. Я убила лидера, Шонетт. Он мертв. Остальные ушли.
Шонетт резко вскочила на ноги и огляделась. Увидев труп вождя, она застонала.
- О, нет, что ты сделала! - голос Шонетт надломился. - О чем, черт возьми, ты думала? Зачем ты это сделала, Бекка? Почему ты не могла просто пойти с ними? Ты знаешь, что они сделают с нами, когда узнают?
- Они не узнают, потому что мы уберемся отсюда к черту.
- Мы не можем. Будет еще хуже.
- Хуже? Как это может быть хуже? Они изнасиловали нас, Шонетт. Они изнасиловали Полин. Хуже уже не бывает.
- Они убьют нас.
- И что?
Шонетт издала сдавленный всхлип.
- Послушай, - сказала Бекка, поглаживая руку испуганной женщины, - это наш шанс. Мы должны им воспользоваться. Я не собираюсь просто сидеть здесь и ждать, когда снова стану жертвой. Я ухожу, и если Полин еще жива, я возьму ее с собой. Ты тоже должна пойти с нами.
- Я не могу, - верхняя губа Шонетт задрожала. - Просто оставь меня в покое. Я не могу пойти туда.
- Почему?
- Потому что я боюсь.
Бекка вздохнула.
- Я тоже. Но если ты поддашься этому страху сейчас, то позволишь им победить. И будь я проклята, если позволю этому случиться. А теперь, пойдем. Ты можешь стоять?
Вытирая глаза, Шонетт кивнула.
- Думаю, да.
- Хорошо. Это уже хорошее начало.
- У меня очень сильно болит голова, Бекка. Трудно думать. И я так хочу пить.
- Возможно, у тебя сотрясение мозга. Просто держись. Мы выберемся отсюда, а потом найдем тебе помощь.
Глаза Шонетт наполнились свежими слезами.
- Я не хочу умирать. Пожалуйста, скажи мне, что мы не умрем?
- Мы не умрем.
- Чушь.
- Ну, если мы останемся здесь, именно это и произойдет, Шонетт. А теперь вставай!
Шонетт поднялась на ноги, слегка покачиваясь. Она прикоснулась одной рукой к ране на голове и поморщилась, шипя от боли.
- Проклятье. Они здорово меня приложили головой.
- Все будет хорошо. Давай оденемся.
Они собрали рваные остатки своей одежды и попытались связать обрывки вместе, но ничего не получилось – лоскуты были слишком маленькими, чтобы их можно было связать.
Бекка вздохнула в разочаровании. Мало того, что их избили и изнасиловали, теперь им приходилось терпеть еще и это унижение. Казалось, это как-то ослабляет их. Мало того, что им пришлось бы бежать голыми, так теперь еще и она чувствовала себя более уязвимой.
Шонетт уставилась на труп старейшины.