Предисловие от автора
Идея этой книги пришла ко мне, когда я подрабатывал в одном ресторане быстрого питания. Собственно именно из-за этого основным местом книги стала закусочная. Задолго до написания книги я прочитал удивительную, на мой взгляд, книгу Джорджа Оруэлла «1984». Эта книга стала первой прочитанной мною книгой в жанре Антиутопия, она заставила меня задуматься над многими вещами и в итоге после написания «Изгои» я понял, что книга нашла свой отклик в моем творчестве. Иногда мне кажется, что «Изгои» не родились бы без «1984», более того – некоторые люди, прочитавшие «Изгои» полностью, рецензировали мне, что в тексте прослеживается стиль и тема «1984». Это было сделано мною не намеренно, просто так вышло.
Отмечу, что главный персонаж книги был специально создан в моем воображении, как отщепенец, который пытается доказать обществу, что он хоть что-то да стоит. Он старается удержаться на плаву в том мире, который искренне ненавидит и презирает. Мне предлагали заменить этого персонажа на другого, или хотя бы показать его перерождение: от червя к хищнику. Но я отказался от этой идеи. Для мира, населенного депрессией и страхом этот персонаж подходит идеально. Даже в конце книги он остается тем же червем, просто слегка поднявшим свою голову.
Хочется отметить, что изначально я планировал написать 2 тома в одном, но потом после завершения работы над первым томом и развитием идей над вторым, понял – второй том не нужен. История идеально заканчивается в открытом финале, где любой читатель сам может додумать выбрать идеальную для него концовку. А я оставлю свою концовку при себе…
1
Этот день закончился так же, как заканчивались остальные дни на протяжении последних десяти лет, – серо и убого. Я иду по ночной улице, желая скорей добраться до дома. Так и хочется лечь в кровать, полностью накрыться одеялом и уснуть. Не просыпаться до тех пор, пока не наступит новый, более улучшенный мир. Мир, в котором все будет хорошо. Забавно, но это желание уже давно не покидает мой разум. Еще со школьного периода, просыпаясь утром и подходя к зеркалу, я жалел, что не уснул, попав в кому. Почему-то кома казалась мне спасением от всего того, что происходило со мной в реальности. Казалось, что мир сна – это тот мир, в котором я хочу жить. Он сильно отличается от реальности, потому что в этом мире меня хотя бы считали за человека. Наверное, желание уснуть и не просыпаться появилось у меня в голове как раз тогда, когда у меня были проблемы в школе.
Я учился не так хорошо, как этого хотели мои родители. Ни с кем ни шел на контакт. Точнее со мной никто не шел на контакт. В каждом классе есть такой мальчишка, который единогласным решением будет принят за «козла отпущения». Не то чтобы он сам этого хотел, просто за него уже все решили. В моем классе таким был я. Надо мной издевались мои одноклассники, не жалея на меня шуток и приколов. Да что одноклассники, даже мой классный руководитель любил кинуть в мой адрес несколько скабрезных шуточек, которые сразу же рожали в тихом классе волну неистового смеха.
Моя мама не верила мне или не хотела верить. 6 дней на неделе я должен ходить в это место, и испытывать унижение от тех, с кем мне предстояло еще долго учиться, и от тех, под чьим надзором я должен был учиться.
Это были страшные годы, но, к счастью, все проходит – и хорошее и плохое – вот и мой срок унижения прошел. Я закончил школу и поспешил скорей уйти от всех. Я разорвал контакты с моими одноклассниками, впрочем, они этого и не заметили, а если и заметили, то не подавали виду. Для них я как был изгоем, так им и остался. Они даже удивлялись после того, как у меня начиналась истерика, почему я плачу от их веселых и добрых подколок. Им казалось все это нормальным. Им – но не мне.
Школа так повлияла на меня, что я решил больше никогда и нигде не учиться. Страх попасть в то же окружение, которым меня окружал мой класс, переборол желание учиться. Я пошел работать.
До начала комендантского часа осталось 2 минуты. Нужно поторопиться, иначе есть возможность встретиться с полицейскими. А эти ребята не любят нарушителей комендантского часа. Если встретишься с ними на улице – недели 2 ходить не сможешь – это точно.
Я уже привык к унижениям, потому что здесь они окружают тебя везде. На работе с тобой общаются как с последним куском дерьма. Ты никто – все только цель, ради которой ты работаешь. Этой целью всегда было продвижение Партии вперед. Партия управляет государством давно. Возможно, до моего рождения было иначе, но, сколько себя помню – Партия правила страной. В школе мы писали хвалебные сочинения в честь Партии за дела, которых она не совершала, но они были записаны в плане, а, значит, не могли быть не выполнены. Весь народ считал Партию светом в конце туннеля, не было ни одной компании, в которой бы не прозвучали слова благодарности Партии. Молодежь, которой присуще легкая анархия, которая может бунтовать, не бунтовала. Вовсю работали отряды юных партийцев. Считалось стыдом и позором, если ты не вступишь в эти отряды. Помимо позора тебя могли посчитать за врага народа и осквернителя партийных ценностей, раз уж ты не хочешь их поддержать. Я был в таких отрядах. Не отряды, а собрания для промывки мозгов. Каждый раз нам вдалбливали, что Партия работает на нас, что мы должны помогать ей во всем. Надо убить мать – убей. Надо убить себя – убей. Надо отдать детей и свою квартиру – отдай. Никто не знал, что Партия делает с неугодными, с отступившими. А я знал. Она их стирает. Если Партия решила, что ты можешь быть шпионом или подрывателем ее ценностей, ты уже труп. Пока живой, но труп. За такими приезжают ночью на черных машинах, и больше их никто не видит. Никто не спросит: «А куда подевался Гарри?», потому что через пару дней после исчезновения Гарри, все доказательства его существования будут стерты. Вы даже сами не поверите, как вам могло прийти в голову, что в квартире напротив жил какой-то Гарри, или, что у вас был такой друг. Так Партия работает. Без осечек.
Нужно перейти дорогу и можно пройти сквозь старый парк. Полицейские все равно там не ходят. Но вот дороги смотрят. Право. Вдалеке виден свет фонаря. Они уже начали обход. Нужно торопиться, а то еще подумают, что я подрыватель ценностей, и пиши пропало.
Народ любит полицейских, все их считают работниками на благо народа, но лично я ненавижу этих сволочей. Вся их работа для народа – прикрытие. На самом деле полицейские те еще уроды. Они могут спокойно отправить ни в чем не повинного человека на смерть лишь из-за того, что он им не понравился. Не так кивнул. Попался во время комендантского часа, или, что было самое распространенное – им просто хотелось трахнуть его жену. Такие случаи бывают. Полицейский заходит в квартиру выбранного им человека. Зачитывает ему заранее ложно сформулированное обвинение. Человек же не знает, что против него сфабриковано ложное дело. Раскаивается. Тогда и начинается шантаж. Муж продает жену ради своей свободы. В большинстве случаев такого не происходит: тогда мужа расстреливают, а жену насилуют. Затем уже и ее отправляют вслед за мужем. А тела отдают чистильщикам. Чистильщики же делают так, что никаких признаков существования покойников не было. Вот вам и схема.
Перешел дорогу. Скрылся в парке. Кажется, полицейские выражают свое отношение к нарушению закона на лице и теле какого-то бедолаги, не успевшего скрыться. Нужно идти быстрее. До дома рукой подать. Не хочется составить бедняге компанию. Практически дошел….
В моей квартире темно. Свет я не привык включать. Обычно сразу же валюсь спать. Но сегодня я не устал. Кажется, готов всю ночь просидеть без сна. Телевизор не включаю. Все равно ничего путного не покажут. Новости не смотрю. СМИ врут. Везде говорят, что страна воюет с иноверцами, но это не так. Никакой войны нет. Ее и не было. Просто Партии нужно поддерживать свое влияние. Вот пару раз она и взрывает жилые кварталы, а потом кого-нибудь выкидывает на суд людской в роли террориста. Интересно, что сам горе-террорист в это верит, и искренне раскаивается. Обычно их вешают на Центральной площади. Толпа наблюдает за последними муками, не понимая, что человек невиновен, что на его месте мог бы быть любой из них.
В этот раз я успел дойти до дома. Но получится ли в следующий раз провернуть тоже самое? Смогу ли я вернуться и не попасться? Может, стоит немного отдохнуть от нервозных прогулок. Я подумаю над этим. Зажигаю свечку, ставлю над столом. Плотно закрываю занавесками окно. На дворе глубокая ночь, и любой источник света может привлечь нежелательных гостей, решивших проверить товарища, которого мучает бессонница, на предмет предательства и антигосударственной деятельности.
Я достаю из ящика большую толстую книгу. Это мой дневник. Книги были не запрещены, наоборот – поощрялись. Но любой, кто решит написать книгу, должен представить ее литературной комиссии на рассмотрение. Если вы хотите написать книгу о реальной действительности в стране, то лучше сами начните копать себе могилу. Литературная комиссия – это государственный орган. Если им не понравится ваша книга, за вами будут следить. И, скорей всего, кончите вы на Центральной площади.
Дневник я заполняю только ночью. Чтобы выложить все, что было со мной за день. В большинстве случаев я просто жалуюсь на свою судьбу. Иногда появляется что-нибудь такое, что могло бы заинтересовать полицейских.
Я ненавижу Партию. Считаю, что она свои режимом правления усугубила дела страны. Мы закрыты от всего мира, никуда не выехать, никуда не въехать. Здесь личность ничто – важна только Партия. Все работают на благо Партии. Считается, что ты должен каждый месяц от своей зарплаты отдавать налог не только в пользу государства, но и налог за то, что ты имеешь эту работу. Ведь вместо тебя на этом месте мог бы работать другой. Если учесть, какие цены стоят на продукты, на одежду и все необходимое для человека, неудивительно, что большинство живет за чертой нищеты.
Я один из таких.
Моей зарплаты хватает на то, чтобы отдать налоги и купить пару продуктов, которые нужно растянуть на месяц. На работе я должен выглядеть опрятно. Поэтому я закупаюсь бритвенными станками и растягиваю их. На 7 месяцев 5 станков. Растягиваю чай, на 16 чашек 3 пакетика. Сахар я не ем и не пью. Его у меня нет. А денег на него не хватит. Сахар один из самых дорогих продуктов. Позволить его себе могут только верхушки Партии. Зато бензин дешевый. Но мне это не помогает. Машины у меня нет.
Трогаю щетину. Этим вечером можно не бриться. Но если не побреюсь завтра – схлопочу штраф. Минус что-то из продуктов. У нас любят раскидываться штрафами, ведь они идут в Партию, в руки партийцев. Получается, что я кормлю семью какого-нибудь жирного партийца, который только и рад обгладывать куриные ножки, выкидывая их остатки на дороги бедных улиц, наблюдая как класс бедняков борется за последнее мясо, оставшееся на ножках.