– Димон, а ты чего не пьёшь? – с неподдельным удивлением спросил очередной деревенский парень Олег. – Где там твоя рюмка? Давай я тебе налью что ли…
– Да я же непьющий.
– Да ладно тебе, как это, на свадьбе, и без бухла? Ева запрещает что ли?
– Почему сразу запрещаю? Он что, раб какой-то? – влезла в разговор Ева.
Её как и Диму раздражали подобные стереотипы о том, будто супругам надо запрещать что-либо, словно одёргивая цепью собаку, которая затеяла плохое. Она прекрасно знала, что муж не опустит себя до состояния животного, и всегда контролирует себя при употреблении спиртного. А точнее быть, он вообще не пил.
– Слушай, сказал же, что не хочу. И не уговоришь. – С улыбкой произнёс Дима.
– Эх, ладно, хрен с тобой.
– А твоя где?
– Да не захотела идти. В выходной решила дома спокойно отдохнуть.
Но тут неожиданно краем глаза Дмитрий заметил старика, который вызывал подозрения тем, что подсматривал за происходящим мероприятием приоткрыв входную дверь во двор, с любопытством рассматривая людей, подобно сканеру, который считывал информацию каждого человека. Но присмотревшись можно было увидеть в его глазах отчаяние совместно с тоской. Будто в огромной толпе он ищет кого-то, который ему очень важен, очень нужен, жизненно необходим. Хотя, может Диме это всего лишь показалось.
– Дед, ты потерял кого-то? – крикнул Дима, обращаясь к старику.
Ева, Олег, и еще несколько людей повернулись туда же, куда смотрел Дмитрий. Но тот услышав обращение в свою сторону, перекинул свой взгляд на Диму, и взгляд его в корне поменялся. Смотрел он на него уже как тигр, который обнаружил жертву и внимательно за ней следит не сводя глаз. Посмотрев так секунды три, он резко исчез, закрыв калитку до конца. Все трое не поняли, что это было такое, но не придали этому значения.
– Ну вот, спугнул деда. Чё-то я впервые его вижу. Ты знаешь его – спросил Олег.
– Нет. А может реально искал кого-то, или выпить хотел на халяву.
Прозвучал звенящий звук, означающий что кто-то опять хочет толкнуть речь, и спустя маленький промежуток времени толпа утихла, а со скамейки встал жених с бокалом в руках. Подождав пока шум исчезнет до конца, он начал речь:
– Я хочу сказать, что в этот важный для меня день, моя жизнь изменилась в лучшую сторону. Я наконец встретил человека с которым я готов пройти свой путь до конца, который мне очень дорог. Хочу сказать спасибо всем вам, что пришли разделить со мной эту радость и отметить со мной начало нашей супружеской жизни.
– ГООРЬКА! – крикнул пастух Вася, глаза которого еле держались чтобы не закрыться, ударив кулаком по столу задев тарелку.
Кое-где можно было услышать недовольное «цыканье».
– Да подожди ты, дядь Вась. В общем, спасибо всем кто пришёл. И давайте выпьем за это! За вас! За друзей и родственников!
И снова загремели рюмки, а вместе с тем увеличила свою громкость музыка. Кое-кто уже подзарядился энергией вследствие употребления водки и пошёл танцевать. Дима вместе с Евой не стали долго ждать и тоже пошли на танцпол в виде вытоптанной земли, начав телодвижения.
Парни начали приглашать девушек на танец, а некоторые опять пошли к забору для того, чтобы поболтать между собой. Из-за большого скопления в маленьком дворе, да ещё и с учётом музыки, общаться возможно было только переходя на крик. А остальные не выдержав шума который перебивал их, вышли на улицу. Жена Петра сидела рядом с ним, попутно общаясь с подружками, а Петя поцеловав супругу тоже встал с места и пошёл в неизвестном направлении.
Но нашлись всё-таки и те, которые изрядно напились и были на исходе своих сил. Пастух Василий, половина лица которого лежала в тарелке с оливье, и вовсе спал за столом.
Параллельно с танцами Дима иногда смотрел на происходящее. Он просто не понимал, неужели им и правда доставляет дикое удовольствие напиться до такого состояния? И в чём вообще кайф от употребления этого? А уж видя чем грозит передозировка, он лишь недоумевал от того, как быстро человек может превратиться в свинью, валяющуюся в собственных испражнениях. Но самое странное было то, что люди делают это намеренно. Он время от времени вспоминал некоторые воспоминания из своего детства, хотя скорее даже они сами лезли к нему в голову, когда на глаза попадались чересчур пьяные люди. В этих воспоминаниях он видел своего такого же пьяного отца.