Работал он исключительно вечером или ночью, не желая лишний раз попадаться на глаза деревенским. В основном что-то мастерил или приводил в порядок двор вместе с огородом. В весе он заметно схуднул, но оно и не удивительно. С огромными усилиями он смог свыкнуться со своей судьбой. Один раз даже сходил на свою могилу, со злостью и болью читая строчки на кресте «Спи спокойно, любимый сын и любящий муж».
Находясь во сне в своей землянке, на самодельной кровати и заработанном матрасе, на протяжении этих лет он время от времени видел в сновидениях былой кошмар и ужас, который ему далось пережить в тот роковой день, пребывая в самом страшном месте, которое только может быть. Просыпался в холодном поту и с облегчением осознавал, что расчленённые люди, с потрохами которых играются черти, всего лишь явились к нему во сне. Ему хорошо, так как сон закончился и страдания исчезли, но если посмотреть на это свысока, это была самая настоящая явь, в которой грешников прямо сейчас истязают всевозможными способами.
Но ко всему этому добавилась ещё одна странная вещь. Раз в несколько месяцев, или даже раз в пол года он видел во сне смерть какого-либо жителя деревни. Проходило ровно десять дней с того момента, как он увидел этот сон, и тот человек действительно умирал. Он узнавал это от тех же бабушек, которые постоянно рассказывали ему всякие новости. Странные сны чередовались между собой, включая в них того страшного монстра, который однажды во сне растерзал заплаканную Еву. Он продолжал ему сниться, но воспоминания о нём были смутные, и в то же время очень неприятные. Видимо как раз после этих ритуалов он обрёл способность заранее видеть смерть определённого человека, но ему было по барабану. Был удивлён, конечно, но его это не волновало. Имея бы дар речи, он всё равно не побежал бы сообщать этому человеку о надвигающейся смерти, и не только потому что его сочли бы за дурака. Ещё и потому, что он попросту перегорел. Перегорел ко всему, его не волновало ничего, кроме добычи пищи на грядущий день. Даже жить толком не хотелось, он уже не видел в этом никакого смысла. Ни счастья, ни радости, ничего из этого он не испытывал. Только грусть по былым временам волнами накатывала на него, с щепоткой обиды. Обиды на то, что судьба обошлась с ним таким жестоким образом. Или обиды на самого себя? Ведь не сам ли человек вершит свою судьбу?
Осенний холод вынудил утеплиться ещё более обросшего волосами лесного жителя, который вылез из своей берлоги с целью визита в деревню. На этот раз впервые за всё это время за помощью обратилась Ирка, та самая баба, у которой можно было закупиться хлебом и водкой. Неугомонная баба Зина похвасталась ей своим лесным помощником, и та сразу захотела себе такого же. Ей недавно стукнуло пятьдесят пять, а мужика в доме не было. Мужскую работу по дому хочешь не хочешь, но делать надо. Нанимать работягу – денег мало. А платить едой вместо денег – милое дело. Баба Зина оповестила Диму о нуждающейся в помощи Ире, и он дал добро. Якобы надо починить потолок в деревянном сарае.
Путь до деревни каждый раз предстоял не близкий, поэтому Дима отправился туда в обед, чтобы вечером быть на месте. В дорогу он всегда брал пол-литровую бутылочку воды, но в холодное время года жажда, естественно, намного меньше мучила организм. Он старался не ходить по одной и той же тропинке, чтобы не вытоптать её и не выдать своё жилище. Хоть в лес почти никто и не смел ходить, но рисковать Дима не хотел.
Прохладный ветер дул ему прямо в лицо, пуская в самовольное путешествие его длинные, грязные волосы. Тёплый свитер связанный под его размер согревал Диму, который и так поддерживал тёплую температуру тела вследствие постоянного движения. Небо было мрачным, серым. Он шёл спокойно, не боясь хищных животных, которые чудесным образом никогда не встречались на его пути. Его даже не тревожило то, что рано или поздно он сможет нарваться на медведя или стаю волков, он просто не думал об этом, будто был уверен, что ничего подобного не произойдёт.
Дабы в пути не было скучно и время пролетело хоть немного быстрее, он считал шаги от землянки до выхода из леса. Его рекордом было 48563 шага, но в основном было около 50000. Хотя частенько он сбивался или было просто лень. По его подсчётам он понял, что расстояние между этими точками примерно тридцать пять километров. Заселяться ближе к деревне ему не хотелось, принципиально выбрал именно это место.