И все-таки он устал, а зной и липкий едкий пот с прилипающей пылью довели до бешенства. Когда грязные струйки пота текут в глаза, когда все тело зудит и чешется, не до высоких углубленных мыслей. Любой мудрец, сказал он себе, оправдываясь, будет искать, как самый грубый простолюдин, кого бы пнуть, на ком сорвать злость.
Встречный ветер уж не раздирает рот, всего лишь ласково треплет волосы и конскую гриву. Что значит, не в бешеном галопе, а на рысях, дает возможность догнать его, усталого, испуганного, уже даже не мечтающего уйти, но все же убегающего, как бежит от беды всякое испуганное нерассуждающее животное.
Он уже слышал грохот копыт за спиной, но не оборачивался. Шум, выкрики, конский храп – все это дает возможность оценивать расстояние не хуже, чем глазами. И он продолжал гнать коня все дальше и дальше, уже через голую степь, когда, наконец, инстинкт подсказал, что ближе подпускать опасно.
Правая рука цапнула лук, левая – стрелу. Он обернулся и, почти не целясь, быстро натянул тетиву и отпустил кончик стрелы. Губы почти сами по себе произнесли заклинание, но еще не договорил, как почувствовал, что теперь это просто слова, просто звуки, уже потерявшие силу.
Конь продолжал мчаться прежней рысью. Ногами Олег управлял так же, как поводом, пальцы быстро-быстро выхватывали стрелы, тетива звонко щелкала по кожаной рукавице, а стрелы исчезали из рук...
Конь остановился, бока тяжело вздувались, он всхрапывал и очумело тряс головой. Олег все так же хладнокровно выпускал стрелу за стрелой.
Два передних всадника, пораженные умело и жестоко, свалились с седел, а третий ухитрился так дернуть повод, что рухнул вместе с конем. Еще двое тут же наткнулись на живую преграду и упали, а еще трое влетели в это месиво из кричащего мяса, бьющих в воздух копыт, выползающих людей с разбитыми в кровь лицами, сломанными руками и добавили убитых и покалеченных.
Он быстро выпустил еще пять стрел, четверо зашатались в седлах, а у пятого лишь сорвало платок с головы. Из пыли выскочил человек с ошалелыми глазами, поднял за повод коня и вскочил на конскую спину в одно движение. Он еще не успел выхватить меч и броситься на дерзкую дичь, как Олег, угадав его намерение, пробил ему стрелой грудь с такой силой, что наконечник высунулся между лопаток.
Задние всадники, преодолев растерянность, закричали, несколько человек выхватили мечи, другие схватились за луки.
Олег тут же послал коня вскачь. Две стрелы догнали на излете, одна бессильно ткнулась в толстую шкуру волчовки, другая вовсе клюнула в седло и свалилась, не в силах даже воткнуться.
Снова за спиной грохот копыт, озлобленные крики. Он коротко обернулся. Теперь там двенадцать всадников, вполовину меньше. Но будут осторожнее, так близко не подпустят...
Он наложил на тетиву стрелу, выждал. Когда грохот стал настигать, обернулся и быстро выстрелил. В мгновение ока успел охватить взглядом всю картину, понял, что все оценил верно.
Они неслись уже цепью, у пятерых в руках луки. Его стрела ударила в горло среднему, вторая угодила соседу, после чего колени сдавили коню бока, тот наддал, медленно отрываясь от погони.
Когда он оглянулся снова, то с луками в руках за ним неслись только трое. Значит, остальные с седла стрелять не умеют, это хорошо. Он не самый лучший на свете лучник, а когда можно избежать опасности, ее избегать надо.
Похоже, они не поняли, зачем он остановил коня. Неслись в слепой ярости, горя мщением, и его три стрелы поразили их без труда. Конь тут же понесся вскачь, уходя от сверкающих мечей.
Обернувшись в седле, Олег выпустил еще три стрелы, два всадника схватились за пораженные места. Только теперь оставшиеся трое героев с мечами начали замедлять бег коней, остановились.
Один потряс мечом над головой, прокричал:
– Что ты за трус?.. Мужчина ты или нет? Остановись и сражайся!
Олег остановился, развернул коня. Они в нерешительности пустили к нему коней. Когда уже были близко, он молниеносно поднял лук и выпустил три стрелы. Все трое успели пригнуться к конским гривам, но один недостаточно быстро: железный наконечник с силой ударил его в лоб, пробил кость, и всадник так и остался лежать на конской шее.
Конь прыгнул, уходя от мечей, сзади кричали, потом крики стихли. Оглянувшись, Олег увидел, что оба скачут обратно, задний прихватил за повод коня последнего убитого.
– Это еще не конец, – сказал Олег коню. – Вот догоним, отдохнешь!
Убегающие начали оглядываться, в глазах суеверный страх. О таком даже не слышали, чтобы одинокий всадник даже бегущий всадник, мог перебить столько народу а потом еще и в погоню за ними, героями... Теперь уже видно, что его бегство было всего лишь подлым воинским приемом. Они пугливо оглядывались, Олег увидел бледные лица с вытаращенными глазами. Боевой ярости как не бывало, теперь бегством спасались всего лишь две человеческие жизни.
– Неужели, – донесся до Олега крик, – ты будешь стрелять в спины?
– Не знаю! – крикнул Олег. – Сейчас узнаем.
Он пошарил в туле, пальцы нащупали последнюю стрелу. Наложил на тетиву, заколебался, две цели, одной не сшибить, послал коня еще ближе, чтоб уж наверняка. Когда крикнул, оба перестали оборачиваться и лишь сильнее пригнулись к конской гриве. Он выстрелил.
Стрела ушла по самое оперение в поясницу. Всадник медленно сполз на бок. Второй убегающий оглянулся. Олег увидел в глазах страх, стыд и отчаяние.
Он придержал коня, в мужестве отчаяния развернул навстречу Олегу.
– Трус!.. – крикнул он бешено. – А по-мужски сойтись грудь в грудь в честной схватке?.. Трусишь оставить свое оружие трусов?
Олег молча сунул в чехол бесполезный лук, погнал коня навстречу крикуну:
– Ты хотел без лука? Получи.
Всадник выпрямился, в глазах загорелась надежда. Он прикрылся с одной стороны щитом, в другой зловеще блистал меч. Шлем был надвинут по самые брови, а сам всадник был крупный телом, в добротной кольчуге.
Олег на полном скаку свесился с седла, пальцы цапнули камень. Тут же вернулся в седло, метнул. Раздался звон, словно с силой ударили в медный щит, когда зовут к обеду. Всадник вздрогнул всем телом, выпрямился, так и рухнул навзничь, завалившись на конский круп.