Это поколение переживёт бурю, как и все до него, но каким оно станет после этой бури? Особенно если эта буря вызвана искусственно и человек в ней находится в связанном состоянии, и словно бесчувственный овощ, парализованный идёт ко дну. Данному поколению намного сложнее приходится быть настоящими людьми.
Всё сложно, и грёбанные фальшивые люди, снующие мимо витрин магазинов электроники, гипнотически глядят на тебя, как восковые фигуры, в глазах которых, как кто-то сказал, вроде бы должна отражаться душа. Душа уже отошла, а мясной костюм бродит по земле. Это всеобъемлющая реальность, от которой мне стало грустно.
Что касается электроники, то можно ли допустимо сравнить её с наркотиками? Ведь это же чистой воды дурманящее и заставляющее зависеть средство. Будем прямы – оно вредит; и человек действительно счастлив, если он имеет телевизор, компьютер, телефон – не важно что. А если вдруг у него нет чего-то – он желает это, причём с характерными признаками «ломки». И на самом деле человек спонсирует своё уничтожение, – как это знакомо.
Этот мир давно захватила чума – людские прихоти. Все цели людей заключены в этих прихотях. Деньги – цель людей. Стремление к достижению цели заставляет их убивать, насиловать, грабить, делать мерзкие вещи, даже для людей. Настоящих ценностей не существует в настоящем. Они есть либо в прошлом, либо в будущем. Они не «цепляют» человека сегодня. Человеку необходимы развлечение, веселье, смех, радость, чего бы ему этого не стоило. Зависимость от искусственного счастья, наркотиков и алкоголя появляется именно поэтому. Люди утоляют прихоти организма, но если не получается этого сделать – тогда им нужно кого-то в этом обвинить. Себя винить слишком болезненно. Как всегда бывало, есть и будет.
Смысл жизни, который на протяжении всей хронологии жизни пытались уцепить хоть за краешек представители человечества, теперь недоступен вовсе. Он где-то здесь, рядом, этот его славный запах, я думаю, мог заметить каждый, кто умеет по-настоящему чувствовать его. Он тут, и всегда был здесь. Даже сейчас, среди ошмётков взаимонепонимающих созданий, он скитается и не теряет ничтожную надежду на свою пригодность. Каковы проблемы без смысла? Какова жизнь без смысла? Приходится отчасти согласиться с тем, что, если люди продолжают жить в такой ситуации, то им это нравится. А может быть они всё ещё в своём любимом телевизоре? Тогда многое объяснимо.
6
Я, наконец, добрался до спорт-бара, укрепившись в своей ненависти к людям, проделав эту автобусную поездку. Зашёл внутрь и сразу в толпе фанатов увидел Голодяева и Барона, который жестом руки позвал меня к себе. Я подошел, и он принялся жать мне руку. Я понял, что они уже немного охмелели – по некоторым особенностям их вида и поведения это было заметно.
– Ты чего опоздал? – спросил он.
– Да, не рассчитал время. Сто лет на транспорте не ездил, и как назло в пробку попал.
Матч был в разгаре. Я огляделся: куча разных людей фанатеющих от спорта, янтарное, тёмное пиво и аксессуары к нему, типа вяленой рыбы и орешков. Меня сковал социопатический приступ, и мне стало душно в этой атмосфере. Спорт справедливо будет поставить рядом с выпивкой, азартными играми и наркотиками. Он также цепляет, создаёт аналогичные чувства и высвобождает животные инстинкты. Это заметно в людях, окружающих меня. Голодяев сказал, что пошёл за пивом и поинтересовался у меня: «На тебя брать?» Я подумал, что необходимо расслабиться и утвердительно кивнул головой.
– Смотри, – сказал мне Барон и указал на телевизор, – наши ведут: два ноль.
– А какие наши? – спросил я. – Те, что в красном?
– Да, ну, ты даёшь, это же наша городская команда. – Он посмотрел на меня как на несведущего человека. И он был чертовски прав на этот счёт.
– Я же говорил, хоккей – не моё, да и как в принципе спорт. – В этот момент я посмотрел за плечо Барона и увидел хорошенькую блондинку. Она сидела с каким-то здоровенным парнем, который налился краской от своего крика, очень много пил и испытывал радость от текущего счёта. Я понимал, что она пришла сюда без особой охоты, ей было грустно, она лишь изредка улыбалась, такой натянутой и неправдивой улыбкой. Мне стало её жалко, но я ничем не мог ей помочь.