– Вот это поездочка!
Мы двинулись в клуб, который был через дорогу. Охранник был знакомым Голодяева и Барона, и поэтому не возникло трудностей, чтобы проникнуть внутрь. По-идее трудностей и без того не возникало, но страховочный вариант обеспечил мне полную уверенность в ситуации.
Мы зашли в клуб, и у меня перекрыло дыхание: ни вдохнуть, ни выдохнуть. Слишком много людей в одном месте и в одно время – это вызвало у меня панику. Ко всему играла громкая музыка. Атмосфера накалилась. Нужно было срочно выпить – это единственный шанс не сойти с ума.
Палитра людей описывала всё положение социальной ситуации. Обеспеченные люди располагались за вип-столами; простые люди среднего достатка – на танцполе и за барными стойками. Системные приоритеты были железно расставлены. «Даже здесь ничто не может перемешаться», – сказал я вслух, никто меня всё равно не слышал.
Мы подошли к барной стойке и бармен спросил:
– Вам чего-нибудь налить?
Это был слишком риторический вопрос. Я так понимаю, что он задаёт этот вопрос по сотне раз за ночь и эта фраза закрепилась в его лексическом словаре, что он выдаёт её на автомате, вместо обычного «здравствуйте». Странный парень. Он каждую ночь видит толпы пьянющих и закинутых человекоподобных существ. Что он думает о них, находясь при этом в абсолютно трезвом состоянии?
Голодяев опёрся на стойку, показал три пальца и сказал:
– Три текилы! – он скорее даже закричал, чем сказал. Бармен сразу же всё приготовил и мы выпили.
Барон оглядывался и пристально всматривался в людей. Я так думал, что он искал знакомых или девушку для развлечений. Он знал, что я смотрел на него и поэтому сказал, не отводя глаз от толпы:
– Ищи человека, который тебе сразу покажется психом. Он так и выглядит, по-другому я тебе описать его не могу.
– Тут полно таких, – сказал я, посмотрев в толпу.
– Да, но этот особенно выделяется.
– Вон он! Видишь? – Он указал на человека, который тоже увидел его и развязной походкой приближался к нам. Этот человек был в ковбойской шляпе и расстегнутой чёрной в бардовую полоску рубашке, под низом которой была цветная футболка; на ногах у него были коричневые хлопчатобумажные штаны, заправленные в низкие ботинки такого же цвета. Этот человек действительно выделялся, даже в клубной среде. Он почему-то не показался мне психом – немного странноватый, но вполне нормальный человек.
Они с Бароном пожали друг другу руки и обнялись, словно тысячу лет не виделись. Барон представил меня этому человеку:
– Это мой брат – Михаил, – сказал он. Потом обратился уже ко мне: – Это Родион – мой старый приятель.
– У тебя есть брат? – спросил Родион, подкуривая сигарету.
– Да. Нас разлучили в детстве, после смерти родителей. Там вообще длинная история, я тебе потом поведаю.
Голодяев тоже поздоровался с Родионом и сказал бармену: «Давай ещё четыре текилы».
– Ладно, джентльмены, предлагаю нам с вами удалиться в укромное местечко, – произнёс Родион и пошёл в сторону туалета.
Все выпили по текиле и выдвинулись в туалет. Я догадался, что речь идёт о наркотиках. Меня сейчас скорее волновало, о каких именно наркотиках идёт речь.
Мы вошли в туалет, и Родион в первую очередь проверил все кабинки. В нём не было видно параноика, и проделал он всё это чисто от банальной профилактики, которой часто пренебрегают. Профилактика необходима в данном деле – я это помнил со старых времён.
– Так, ребята, у меня есть белый порошок, прямиком из Южной Америки, – произнёс он.
У него была карточка, на которую он высыпал кокаин из стеклянного тёмно-коричневого бутылька. Все поочерёдно начали снюхивать свою дозу, и окунаться в наркотический трип. «Назад дороги уже не будет», – подумал я, когда очередь дошла до меня, и сделал резкий вдох. Ситуация помутнела, а мозг «прошибло». Я был готов к приключениям; полностью укомплектован. Меня развеселило и мне захотелось танцевать. Скорость мыслительного процесса возросла, но и мысли стали другими. Эмоции усилились, однако преобладали положительные. Родион почти не изменился – видимо он слишком привык к этому состоянию.
Секрет популярности наркотиков в своих кругах – их действие. Всё очень просто, до тошнотворной банальности. Просто, либо ты принимаешь их, либо нет. Другой вопрос заключается в том: умеешь ли ты себя контролировать; если нет – тогда стоит говорить о вреде наркотиков напрямую. Об индивидуальном вреде. В ином случае, физический вред наркотиков с лихвой оправдывается его душевным воздействием – своего рода лечебными свойствами наркотиков. Если человек сходит с них с ума – он идиот, и не стоит винить в этом всю наркокультуру. Большинство никогда не судят по отдельным представителям ни демократы, ни нацисты.