Какого черта она здесь делает, так далеко от дома? Могу предположить, что приехала на каникулы, но женщины так редко проводят свои каникулы в одиночестве, и они всегда путешествуют, заранее все спланировав до мелочей. А она так внезапно появилась у нас в «Голден Оуксе»... сразу видно, что это путешествие не было ею запланировано. И я руку даю на отсечение, что это все имеет какое-то отношение к тому ублюдку, что изуродовал ей лицо.
— Ты, получается, сама из Бостона?
Я вижу, как она замялась. Все ее тело снова напряглось.
— Да. Всю свою жизнь там прожила.
— А что тебя привело в Колорадо?
Она заерзала на стуле, немного отклоняясь в сторону от меня.
— Я пытаюсь, ээээм... — она прочищает горло. — Я приехала сюда, чтобы разыскать свою мать.
Я совсем не ожидал подобного поворота событий.
— Тебя удочерили?
Я уже говорил, что у меня нет тормозов?
Она качает головой.
— Нет, мой отец... Я жила со своим отцом. Моя мать уехала, когда я была еще младенцем.
— Вот черт, — говорю я, — Твой отец ... он не против, что ты одна приехала сюда в поисках своей матери?
И почему это он не надрал зад этому мерзавцу, что подбил ей глаз?
— Мой отец умер.
Чееееерт! Кажется, это и есть ответ на мой вопрос. Но что удивляет меня больше всего, так это равнодушие в ее голосе, когда она сказала, что ее отец умер.
Смерть моей матери была огромным ударом для меня, не описать словами. Я обожал свою мать. Если бы я потерял отца... Мой мир разлетелся бы на мелкие осколки.
— Я очень тебе соболезную, — это, конечно, дерьмовые слова в подобных обстоятельствах, но что еще я мог сказать.
— Спасибо, — снова ноль эмоций. Странно.
Я разворачиваюсь на своем стуле в ее сторону.
— Значит, твоя мать живет здесь?
Она убирает золотистые пряди волос, что упали ей в глаза.
— Кажется, да. У меня есть ее адрес, но ему уже более двадцати лет, так что я не знаю, живет ли она еще по этому адресу или нет.
Я понимающе киваю головой.
— Как зовут твою маму? Я тут с рождения живу, и если она все еще здесь, то, может быть, я ее знаю. Если нет, то мой отец уж наверняка ее знает, он раньше был полицейским. Он знает тут каждую собаку.
Она закусила свою верхнюю губу. В моей голове тут же появляется картинка, в которой я делаю то же самое с ее губой.
— Анна Монро. Это ее фамилия после замужества. Я не знаю ее девичью фамилию.
Я роюсь в своей памяти, стараясь найти там какую-нибудь Анну. Единственная, кто приходит мне на ум — это Анни Паркер, и она всего на несколько лет старше меня. У нее рот был как пылесос. Приятные воспоминания.
— Извини, — я мотаю головой.
— Все нормально, — говорит она с грустной улыбкой.
— Эй, как насчет того, если я поищу ее адрес на моем телефоне? Может, она все еще живет по этому адресу.
— Давай. Я как-то до этого не додумалась. Спасибо. — Она тянется к своей сумке, вытаскивает оттуда помятый листочек бумаги и передает его мне.
Я вытаскиваю свой мобильный из кармана, ввожу адрес с листочка и имя Анны Монро в поисковик.
Результат заставляет мое сердце сжаться из-за жалости к Мие. Мне даже не хочется ей его озвучивать.
— Ну что там? — Господи, в ее голосе слышится столько надежды.
Я смотрю ей в глаза.
— По адресу, где раньше жила твоя мать, теперь расположен овощной магазин.
— О!
Черт, я почти что физически ощущаю ее разочарование.
Мою грудь снова сжимает. Нет, серьезно, что это за хрень? Я тру свою грудную клетку пальцами.
— Некоторые дома в округе пришлось снести, а потом на том месте построили магазины и прочую муть, — объясняю я. — Мне очень жаль.
— Не стоит, в этом нет твоей вины. — Она забирает у меня обратно листочек бумаги и держит его в своей руке.
Она улыбается натянутой улыбкой.
Она выглядит такой подавленной. Такой грустной. На нее больно смотреть.
— Я могу помочь тебе в поисках твоей матери, если хочешь.
Какой черт меня дернул это сказать! Я вообще в своем уме?
Я не провожу время с девчонками за пределами спальни. Кроме Бет, но это только потому, что мы с ней из одной команды.
Если я буду тусоваться с Мией, я прекрасно знаю, к чему это приведет. Я не могу допустить, чтобы все зашло слишком далеко.
Да, возможно, я провел последние пять минут, представляя ее на спине и себя, вдалбливающимся в нее, как отбойный молоток, но все же я не конченый кретин.
Я не знаю всей ее истории, но мне понятно, что этой девчонке пришлось хлебнуть немало дерьма с тем подонком, что поставил ей фингал, и сейчас она разыскивает свою мать. Мать, которая бросила ее, когда она была еще совсем крошкой.