Скоро среди деревьев проявились очертания хутора. С каждым шагом я ощущал знакомое давление: от тайной резиденции клана характерников веяло дикой мощью.
Выйдя на опушку, мы на мгновение замерли, разглядывая дом Базиля. Изнутри, сквозь темные оконные ставни пробивался золотистый ровный свет, словно кто-то решил зажечь одновременно несколько сотен свечей. Свет падал на снег, рассыпаясь на сотни искрящихся бликов.
— Упрямый старый дурень, ― пробурчала ниссе, поеживаясь, будто от холода.
Как и остальным первородным, ей было не по себе от эманаций такой знакомой и одновременно такой чужой силы. А ведь мы находимся на приличном расстоянии от хутора.
Странное чувство… Сила той же природы, что и моя, а ощущается как чужая и враждебная.
Когда наш проводник попытался шагнуть вперед, я положил ладонь на его плечо.
— Дальше я пойду один. Вы все остаетесь ждать меня здесь.
— Но… — попытался возразить он.
Я видел, что характернику не сладко. Если даже моим первородным, прошедшим преображение, тяжело находиться вблизи этого очага неконтролируемой силы, то могу себе только представить, что творилось в душе этого паренька.
Лицо бледное, руки дрожат, глаза покраснели от перенапряжения. Но он был готов двигаться дальше на помощь своему лидеру и братьям. Похвальная преданность.
— Ты оглох, малец? — тут же насела на него ниссе. — Тебе сказано ждать здесь, значит, слушай, что тебе старшие говорят.
— Мои братья… — упрямо произнес волчонок. — Они должны были ждать меня здесь. Но их нет…
— Видать, эти обормоты полезли внутрь, — игнорируя паренька, обратилась ко мне Итта.
Когда после окончания эксперимента Вайра сообщила нам о неожиданном госте, мы поднялись наверх, где нас ждал один из воспитанников старого Базиля. Тот самый волчонок, которого я видел на хуторе, когда отдавал золотой круд Барсуку.
Эфирэль была права — юный характеник действительно был серьезно напуган. Хоть и пытался храбриться.
Из его сбивчивых и торопливых объяснений стало ясно, что их наставник решился все-таки на взаимодействие с золотым крудом. Причем Барсук несколько месяцев готовился к этому ритуалу. Закупал разноцветные круды, чертил руны, подбирал специальные зелья и травы. Но реальность оказалась намного суровей. Все эти приготовления оказались бесполезными перед древней энергией.
Как только Барсук потянулся к мане, что покоилась в кристалле, все мгновенно вышло из-под контроля. Старый характерник даже пикнуть не успел, как потерял сознание, и власть над его телом взял золотой паразит. А дальше, по всей видимости, произошло то, что происходило в свое время со мной. Правда, как оказалось, я, в отличие от Барсука, еще довольно неплохо справлялся. И это несмотря на его опыт взаимодействия с энергиями.
Конечно, мне было проще, у меня была Селина, которая помогала моему разуму не сойти с ума и сопротивляться давлению паразита, но дело не только в этом.
Ниссе как-то сказала мне, что мои, так называемые «сородичи», характерники с лисьей сутью всегда отличались стойкостью и высоким сопротивлением к ментальному воздействию.
Вероятно, именно поэтому лисам всегда было проще и комфортнее держаться особняком от всяких групп, кланов и организаций. Лисы сами по себе слишком независимые и свободные существа. Они предпочитают жить обособленно от социума, но при этом они, если это в их интересах, легко с ним взаимодействуют.
Похоже, у Барсука при всем его многолетнем опыте такого иммунитета не было. Паразит взял его в оборот и начал кроить энергосистему старого характерника под свои стандарты.
Молодой характерник снова попытался рвануть в сторону хутора. Короткий наговор — и вот он, закатив глаза, уже оседает на руки моих первородных.
Легонько похлопав отключившегося паренька по плечу, я тихо пообещал:
— Если они еще живы, я их вытащу. — И добавил уже Селине: — Давай.
Все три льюнари приблизились и вручили мне свои торбы, в которых лежали круды-гибриды.
— Одно расточительство, — недовольно пробурчала ниссе, нехотя протягивая мне свой рюкзак с самыми крупными кристаллами. — Сперва эти твои эксперименты, теперь спасать этого старого дурака. Мы так скоро по миру пойдем.
Затем, передав мне свою ношу, она уже обеспокоенным тоном добавила:
— Будь там осторожней. Понапрасну не рискуй. Помни. Он бы ради тебя даже пальцем не пошевелил.
Я лишь ободряюще улыбнулся ей. А потом повернулся к Селине:
— Действуй только по моей команде.
Дождавшись ее кивка, я схватился поудобней за лямки рюкзаков и двинулся в сторону хутора.