- Конечно. Нет проблем. Завтра он будет готов.
- Благодарю.
- До скорого.
- Детектив Брогс.
Она остановилась у двери, взявшись за ручку.
- Вам тоже следует передохнуть.
- Отдохну, когда помру, - напарница хоть и устало, но довольно тепло улыбнулась мне на прощание.
Глава 5. Часть 2
Люция
Выйдя из полицейского участка, меня встречало утреннее солнце. В последнее время не часто можно было насладиться солнечными лучами. Всю неделю шёл дождь. И даже посмотрев прогноз в Интернете, я убедилась, что сегодняшний день действительно был исключением.
Я села в свою машину. Спустив солнцезащитный козырёк, я посмотрела на себя в зеркале. Даже тёмные тени не смогли скрыть круги под глазами. Мои закрученные кончики волос слегка распустились. Своими тонкими пальцами я провела по коротким светло-голубым локонам, которые выделялись на фоне каштановой палитры. Я не желала их отпускать. Хотелось скрыть своё уставшее лицо. Они были единственным ярким пятном в моём тёмном образе.
Из бардачка я достала тёмные очки. Протирая стёкла от пыли, я осматривалась по сторонам. Привычка из прошлого, от которой я не избавилась. Надев чёрные стёкла, я нажала на педаль газа и рванула.
Улица стремительно размазывалась от движения автомобиля. Оставалось только открыть окно, чтобы впустить безмятежность в салон. Ощутить ветер спокойствия и свободы.
Мой взгляд привлёк магазинчик цветов.
«Давненько я не навещала его».
Остановившись, я вышла из машины. Внутри магазина царила яркая и свежая атмосфера. Солнце идеально выделяло все краски цветов. Я – чужая. Мои тёмные оттенки отдавали холодом и мрачностью, что портило всю композицию.
Подойдя к кассе, я попросила продавца-флориста собрать букет из белых пионов. Без дополнительного оформления. Просто белые пионы.
Сев с букетом цветов, я положила их аккуратно на соседнее место и рванула в сторону кладбища Ламбурга.
Давно меня здесь не было. С тех самых пор я боялась появляться перед надгробной плитой, на которой высечена фамилия Крауц. И теперь я пришла.
- Здравствуй, отец.
Я ещё не решалась положить букет из белых пионов на могилу. На меня нахлынули воспоминания его похорон. Я только закончила университет. Безумно хотелось показать ему красный диплом, мой трофей успеха. Но его это не заботило. Даже были мысли, что он стал считать меня предательницей, когда я решила сбежать к маме. Этот день теперь мне тоже не забыть...
Мне было адски больно. Даже плакать было больно. Я заперлась в своей комнате особняка Крауц. Внутри всё так разрывалось, что я намеренно скатывалась по двери, ощущая каждое очертание её резьбы. Слёзная истерика проходила волнами. Я кричала, спрашивая «за что со мной так поступили?» либо тихо выпускала солёные горячие ручьи по щекам. Когда я достигла очередного штиля, то взяла телефон, набрав номер мамы.
- Алло?
Её голос снова заставил почувствовать беззащитность и только успокоившуюся горечь.
- Мам... - мои рваные всхлипы звучали, как мольба, - Забери меня отсюда...
Я успела пожалеть, подавшись этой слабостью. Мама очень быстро добралась до особняка. И когда входную дверь открыл отец, то вместо приветствия он получил смачную пощёчину. Развернувшийся скандал родителей заставил меня чувствовать себя виноватой. Как и любой ребёнок, после разговоров родителей, пропитанных ненавистью, я считала себя виноватой, точно не божественным даром или подарком. Причину развода я также приписывала к себе.
Я стояла словно в тумане. Ничего не ощущала, кроме сухости на коже щёк после слёз.
Мама резво собирала мои вещи, всё ещё не отпуская взрывные вспышки эмоций. Увидев мой опустошённый взгляд, она присела на одно колено и нежно взяла меня за щёки. Её глаза налились сожалением.
- Этого больше не повториться, моя девочка.
Она прижала меня так крепко, что я впервые за долгое время почувствовала тепло, а не леденящий до костей холод. Защиту, а не уязвимость.
Я так хотела впечатлить своего отца. Ведь раньше за каждый мой успех он одаривал меня взглядом гордости. Он давал всё, что я просила. Кроме одного...
На его похоронах густые серые тучи нависли надо мной. Они вот-вот хотели сбросить свою воду, но я опередила их, проронив горькие слёзы. Не смогла сдержать их, потому что винила себя в его смерти. Я была недостаточно хорошей дочерью, чтобы спасти его от придуманных им иллюзий. Правда, в этот момент журналисты окружили свежую могилу, ослепляя своими вспышками от фотоаппаратов. Шум от их вопросов превратился в ультразвук. Голова разрывалась от боли и надоедливых следопытов.