Оливер после посадки в такси не просыпался. Он достиг своего лимита ресурсов организма, настало время для восстановления. Небо чёрное, но на улицах светло. Сырость на асфальте прибавила этот эффект. Заворачивая на нужную улицу, я подготавливал себя для предстоящей нагрузки. Такси тихо остановилось на указанной точке.
- Благодарю.
Выходя из автомобиля, я немного встряхнул своё тело, чтобы хорошенько расслабиться и затем выложиться на максимум. Я вытягивал сонного Оливера, слегка его, поддёргивая, чтобы он проснулся и облегчил мою предстоящую физическую работу.
Лестница на второй этаж казалась бесконечной, не говоря уже и о входной двери. Оливер совсем обмяк. Дверь в его квартиру открылась почти рывком. Из последних сил я кладу своего друга на диван.
Приходя в себя от незапланированной тренировки и восстанавливая дыхание, я стал рассматривать квартиру. В ней было пусто. Даже вечерний воздух был теплее квартирного сквозняка. Видимо, Виола уже собрала и перевезла свои вещи.
Гостиная была маленькой, но в то же время уютной. Хоть квартиру и накрыла темнота, но свет с улицы падал прямо на фото, висевшее на стене. На дрожащих ногах от тяжёлой нагрузки я направился к одному из углов комнаты, чтобы разглядеть поближе запечатлённый момент. На фото были Оливер и Виола. Внутри сплелись два чувства – счастье и отчаяние. Прошлое и настоящее. И я вспомнил подобную картину из прошлого. Даже моя кожа вновь ощущала прикосновения её нежной руки. И я не смог стать тем, кто бы излечил её раны. Хоть и наша последняя встреча была в моём кабинете.
Встряхнув головой, я решил отвлечься от своих воспоминаний и не накручивать свои и без того нарастающие эмоции. Я всегда любил садиться на кресло, стоящее рядом с диваном. И сейчас я рухнул на него в попытке расслабить свои мышцы. Оливер раза три поменял позу во время сна. Решил, что ему стоит подготовить пару таблеток от головной боли и стакан воды, чтобы было легче встречать утро. Я тихо открывал дверки настенных шкафов. У Оливера весьма чуткий сон, поэтому он мог проснуться от любого незначительного звука или шороха. Приготовив своеобразный завтрак, я укрыл его тело пледом. Убедившись в стабильности состояния своего горюющего друга, я направился к выходу.
***
Ломота в ногах практически пропала, и я решил пойти домой пешком. Чувство, возникшее в такси, не покидало меня. Даже я не мог объяснить происхождение этой тревоги. Неужели у меня действительно профессиональное выгорание?
Не успев погасить своё ощущение, звуки выстрелов вмиг нарушили ночную тишину. Голова, словно магнитом, притянулась к девушке, летящей с крыши здания, где жил Оливер. Её светлое тело невольно летело прямо на асфальт. Белые волосы расплывались по воздуху. Самое страшное было наблюдать не падение, а её улыбку. Она смотрела прямо на меня и улыбалась...
«Что, чёрт возьми, происходит?!»
Тело с треском прилетело на точку приземления. Я сорвался с места, подбежав к девушке. Бледная кожа закрасилась алым цветом. Кровь продолжила линию улыбки. В области живота и левого плеча были эпицентры ран.
«Чёрт!»
Я подбежал к ней, осторожно хватая её плечи.
- Вы меня слышите?!
Кровотечение обильное. Падение с высоты и огнестрельное ранение – смертельная комбинация, если судить по виду девушки. Удивительно, что вообще наблюдались движения грудной клетки. Значит, она ещё дышала. Реакции на мою речь не было. Она лишь улыбалась.
Я медленно отпустил её плечи. Куртка слетела за секунды, а ткань рукава кофты была порвана в клочья. Я пытался остановить кровотечение из огнестрельных ран, не задевая практически рассыпанное тело девушки.
«Нужно вызвать скорую и остановить кровь, не сильно трогая тело. Иначе сломанные кости могут задеть органы и кровеносные сосуды».
Накрыв раны клочками ткани своей кофты, свободная рука нашла в кармане куртки телефон и набирала номер скорой помощи:
- Алло! Срочно приезжайте на Роквуд стрит, дом тридцать пять! Одна пострадавшая. Девушка, предположительно от двадцати до двадцати пяти лет, степень ясности сознания - оглушение, обильное кровотечение от падения с высоты и огнестрельного ранения, – воздух кончался в лёгких от напряжённости экстренной ситуации.
Её лёгкая рука дотронулась до моей испачканной кровью конечности. Телефон соскользнул с моих испачканных пальцев. Она хотела мне что-то сказать. Её губы медленно открывались. Болезненные хрипы размазывали чёткость слов. Я наклонился ближе к окровавленным губам, чтобы хоть что-то услышать: