Ему хотелось похвалиться городом своего детства и, понимая это, я не торопил его.
— А вот Дворец спорта… когда‑то боксом тут занимался, – задохнулся от воспоминаний.
Я разглядывал не дворец, а постамент со взлетающим самолетом.
– … За ним кинотеатр, – махнул в пространство головой.
Об этом догадался и сам, прочтя крупные буквы «Октябрь».
Ехали медленно, любуясь домами, деревьями и красивыми женщинами, не спеша идущими по тротуару. Из встречных мужчин каждый второй носил лётную форму.
— Военный городок, – с гордостью произнёс парень и счастливо улыбнулся, сияя голубыми, как небо, глазами.
«И куда гонор делся, даже говорить нормально стал, – в душе порадовался за него, – без всяких там «ваще» и «короче». Может, это у них камуфляжная форма, чтобы скрыть в себе что‑то хорошее?..»
— А сам чего в лётное не пошёл?
— Плошкош–ш-ш–топие наш–ш-ш‑ли, – засмеялся он, налегая на «ш», но по нему заметно было, что раньше из‑за этого сильно переживал. – Четвёртая школа! – вскинулся, чуть не пробив крышу машины.
Уставший Чебышев мирно дремал, навалившись на моё плечо.
— Директриса у нас классная была… огненно–рыжая… стро–о-о–гая–а-а, боялись её как огня… А когда школу закончили, на выпускном вечере поняли, какой она добрый человек и как нас любила… Плакала, расставаясь, конечно… привыкла за десять лет. Нелегко каждый год от сердца ребят отрывать… Сейчас на пенсии. Уважаю её за то, что из выпускников школы можно целую военно–воздушную дивизию сформировать…»
«Да–а, сейчас школа патриотизм не воспитывает, одни деньги на уме и у педагогов, и у учеников», – посмотрел на часы.
— Вот мой дом! – счастливо зажмурился парень, затормозив у кирпичной пятиэтажки.
На звонок дверь открыла маленькая полная женщина и, не произнеся ни слова, повисла на плечах у сына. Я стоял за ним, поражаясь огромной нежности, плескавшейся в небесной синеве материнских глаз.
«Да вроде и не маленькая, – рассматривал её, а просто кажется такой на фоне своей деточки…»
Ближе к вечеру он уговорил меня съездить с ночевкой на рыбалку:
— У одноклассника «Прогресс» с двумя «Вихрями», осетров половим, – синие глаза осветились азартом.
Двойняшки согласились составить компанию, Чебышев отказался.
«Ясное дело… мама‑то у парня очень даже ничего…»
Словно прочитав мои мысли и опровергая их, Алексей Григорьевич произнес:
— Спать хочу, спасу нет, – и с подвывом зевнул в доказательство.
«Как хорошо, что не отказался поехать», – полной грудью вдыхал свежий речной воздух и любовался лесом по берегам реки и облаками. Время от времени опускал руку и наблюдал, как она рассекает тёплую воду.
«В конце концов мне и хотелось отдохнуть, а арбузы никуда не денутся, подождут».
На берегу первым делом развели костер и разбили палатку. Через час я сидел с удочкой и не столько ловил рыбу, сколько отдыхал. Природа казалась живой и одухотворенной. Река, словно щенок, лизала ноги, выдыхая тёплый воздух, в колебаниях которого мельтешили стрекозы. Деревья, подставляя заходящему солнцу коричневые спины стволов, раскинули надо мной руки–ветви и слабо шевелили ими, давая прохладу и тень. Неподалеку сновали трудяги–муравьи и беспечные кузнечики хвастались друг перед другом разноцветными крылышками. Прищурив глаза стал следить за поплавком, время от времени выдергивая мелких окуньков.
Поздним вечером, при свете костра, под водку и стрекот сверчков ели уху, прислушиваясь, не зазвенит ли колокольчик, привязанный к сторожку, на котором крепилась леска, и бесконечно врали про улов.
Вот это жизнь!!!
7
На следующий день, после обеда, поехали за арбузами.
Вечером пили водку с казахами, предварительно договорившись о цене и погрузке. Опьянев, они принялись разглагольствовать на тему, какой из русского может быть брат? Тем более – старший… Наша нация древнее! – били себя в грудь.
– … Но бестолковее! – задевали их двойняшки. – Всю промышленность вам русские возвели и целину распахали… А вы ещё за Байконур с нас деньги лупите. До сих пор своих баранов в степях пасли бы… А теперь – что ты?!. Какие вам братья…
Таких высоких материй казахи не понимали.
В конце сентября вся страна следила по телевидению, чем разрешится противостояние между Верховным Советом и президентом.
Мне такими мелочами заниматься было некогда. В офис на моё имя пришла «малява» от смотрящего – самого крупного воровского авторитета области – с предложением «забить стрелку» и утрясти кое–какие вопросы.
— Блатняки сейчас сила! – пугал меня Заев. – Надумаешь встречаться, охраны побольше бери.