В начале сентября, весь в растрёпанных чувствах и с фонарём под глазом, к нам заявился Валерий.
— Представляешь? Арестовали моих ребят, когда мы митинговали против оккупации Крыма Украиной… Сатрапы! – подошёл к зеркалу и помассировал синяк. – Митинг, видишь ли, был несанкционированный… Так и они без чьих‑либо санкций послали танки в Крым. И кругом тишь и гладь и Божья благодать…
— Садись успокойся… Пивка вот выпей, протянул банку.
Залпом опустошив её и отдышавшись, он глянул на часы и продолжил:
— Уж на что Жириновский орать горазд, и тот промолчал…
Избирательная компания, между тем, набирала обороты. Кабанченко пять раз на дню звонил и плакался, что, по его подсчетам, соперник побеждает.
К такому же выводу пришли и мои аналитики, а они редко ошибались.
«Беспринципность обоих налицо! – докладывали мне, – но имидж, умение держаться перед массами и отвечать на вопросы, обещая такие блага, в сравнении с которыми меркло даже сияние коммунизма, все это лучше получалось у зама Кабанченко».
К тому же материальная поддержка у него была ничуть не меньше, чем у мэра. Словом, Егор Александрович проигрывал по всем пунктам. Перед ноябрьскими праздниками Кабанченко приехал в мой офис и, оторвав от дел, предложил поговорить, к моему удивлению, в машине. Я согласился. Мне стало интересно, чего он надумал.
— Не дай бог, посторонние услышат, – ехали мы в моей «Волге».
Звуконепроницаемая перегородка отделяла нас от телохранителя и шофера, но, на всякий случай, приказал бойцу записать разговор на магнитофон. Вдруг вылезет нечто интересное, что в будущем поможет бизнесу…
Я долго думал, – начал Егор Александрович и с опаской поглядел в окошко – посторонних ушей там не оказалось, – не спал ночами, – продолжил он, – мне нельзя проиграть, – вдруг перешёл на крик: – Нельзя!.. Нельзя!.. Нельзя!..
— Говори спокойнее, Егор Александрович.
Кроме тебя, Сергей Викторович, на меня поставили и другие… но ты, конечно, ближе всех, – погладил мой локоть.
«Когда же он разродится?» – лирика начинала утомлять, да и времени жалко.
Кабанченко замолчал, думая говорить дальше или нет. Я ждал, не подгоняя его. Наконец он решился.
— Если соперник возьмёт верх, то и твой банк, и колхозы с домами отдыха – всё может разлететься… Ведь куплены они дешевле номинальной стоимости, начнут копать… – запугивал меня. – А я уже не помогу, – грустно вздохнул он.
— Так что надо сделать, чтобы этого не случилось? – спросил, прекрасно понимая, что ему надо побольше мозгов, а меня нечего шантажировать, все документы в порядке.
— Нужно устранить соперника! – с испугом прошептал он, ожидая мою реакцию, и через некоторое время добавил – физически!..
«Ого! Что‑что, но это мне в голову не приходило…»
— Только грамотно! – прорвало его. – Сделай это… всё, что хочешь… весь город наш!
«Ну и жук! – посмотрел на Кабанченко. – Врезать бы тебе сейчас по факсу или по пейджеру…»
Почему‑то я не слишком удивился – борьба за власть и привилегии.
— Ну и как ты это представляешь? – спокойно спросил у него.
— А об этом уж сам позаботься, детали продумай и исполнителей найди, за мной не застрянет, – воспрянул духом, видя, что ещё не выкинут из машины.
— Нет, как можно, – это ведь жизнь человека. Никогда!.. – вспомнил о магнитофоне. – Ну хорошо, подумаю, – через длинную паузу изрёк я.
«Это можно стереть, но теперь он с потрохами в моих pyках».
Ответ пообещал дать после праздников – пусть помучается… Себе сказал – да! Для блага корпорации «32», для блага работающих на меня людей я должен пойти на это… Слишком многое поставлено на карту!
«К тому же вина ляжет на Кабанченко, я только посредник, – успокаивал свою совесть. – Ну, Егор Александрович, не ожидал, честно говоря… Чего удумал!»
В голове витали практические мысли – кому поручить?
Решение напрашивалось само – позвонил по сотовому телефону Менлибаеву.
«Тьфу ты, они же сейчас пивом торгуют, а телефон на даче забыли», – приказал доставить Газиза в офис, но чуть позже передумал и решил поговорить в машине – вдруг кто‑нибудь и меня запишет.
Долго объяснял ему ситуацию.
А за это дача ваша… и ещё одного «жигуленка» подарю… Втроём справитесь…
— Да–а-ча–а! – голос его задрожал от радости, но он быстро справился с эмоциями. – Да–а–ча–а всего–о… – заунывно протянул через минуту, – и «Волга», – закончил предложение.
— Хренолга! – разозлился я. – Будешь торговаться – других найду.
— Ладно, хозяин, не кипятись, по рукам, – согласился он.
Руку ему жать не стал.
— Торговлю сегодня передашь другим. Сроку тебе – неделя! Отсчёт пойдёт после праздников. Обдумывайте, и с предложениями ко мне. Машина у вас будет, возьмёте у полковника милицейскую форму, оружие, бинокли, монокли, ещё один сотовый телефон, словом, всё, что понадобится, – высадил его подальше от пивного ларька.