Отойдя с дороги на тротуар, стали ждать. Здесь народу сновало значительно меньше. Все как мухи на мёд лезли поближе к павильонам, в магазины никто не заходил. Гоголевская реклама действовала безотказно, хотя все знали, что путное на ярмарке попадается редко и веселья тоже никакого, кроме громко орущей музыки.
— А вон мама идёт! – выставил руку Денис.
— Не показывай пальцем, бескультурье, – сделал замечание.
За это он высунул в мою сторону язык.
— По губам‑то получишь! – пригрозил я. – Стань сначала Эйнштейном, потом язык показывай.
Разругались, мужички? – приветствовала нас Татьяна.
Обидевшийся Денис – маленький, а с гонором, отошёл от меня и взял за руку мать.
На этот раз мы пошли по тротуару, высматривая оттуда, что продают в павильонах. Денис сопел, глядя себе под ноги.
— Чего шляпу не купила? – не обращая на него внимания, спросил у жены.
— Раз не купила, значит, не подходит… Да и с твоей зарплатой, папа, мягко говоря… – она язвительно замолчала.
На перекрёстке мы остановились. Отсюда ярмарка шла вверх по улице до Крытого рынка и вниз – до Волги. У павильона с мясной продукцией стали решать в какую сторону идти.
Я ратовал, чтобы вверх – к рынку. Причина – винный магазин на углу.
Сын с женой хотели идти вниз, что думали они – не знаю.
На нас уже стал поглядывать куривший неподалеку рубщик мяса в красной рубахе русского стиля, надетой поверх фуфайки.
Увидев его малиновую, ярче рубашки, рожу, мне ещё сильнее захотелось идти вверх.
— Мороженое! – вдруг взвыл Денис и, забыв об обидах, схватил меня за руку, потащил вниз, к Волге.
«Жребий брошен», – грустно рассудил я.
Именно с той стороны из небольшого павильона вылезла коробейница с длинной накладной косой и в накинутом на пальто сарафане. Через плечо её висел здоровенный короб с мороженым.
— По дороге шёл хорошенький щенок, в своей лапке нёс песочный пирожок, – распевал сын, во время творческих пауз облизывая пломбир.
Недавно я купил ему детскую книжку, на обложке которой красовался прелестный кутёнок с чёрным пятном на глазу, ему‑то, видимо, автор и посвятил стишок.
Не успели мы, купив мороженое, пройти в сторону Волги, как репродуктор охрипшим, дребезжащим, неизвестно мужским или женским голосом, объявил, что около консерватории можно увидеть аэробику в исполнении студенток третьего курса.
Консерватория как раз находилась недалеко от нас, но надо было идти в сторону рынка.
— Ух ты, пошли посмотрим, а? – бросил пробный камень.
Татьяна задумалась. Денису теперь было всё равно.
Женщины, даже располневшие, абсолютно не прореагировали на это известие. Смотреть аэробику в основном направились мужики.
Иногда, включив наш старенький проигрыватель, жена тоже прыгала под музыку. Я считал, что зря. Полнота ей не угрожала, а фигура, на мой вкус, и так была прекрасна.
— Пошли! – вдруг согласилась она, взяв меня под руку.
— У–у-у, в трико, – разочарованно тянул идущий рядом парень.
— Тебе, похоже, не аэробика нужна, а стриптиз, – подковырнул его.
Ни слова не говоря тот затерялся в толпе.
— Вообще‑то в его годы и я не отказался бы от стриптиза, – доверительно сообщил Татьяне.
— Правда? А сейчас как, против? – неожиданно заинтересовалась она.
— Сейчас важнее другое… – сделал глубокомысленный вид.
— Что именно?
— Потом скажу, – не стал раньше времени раскрывать карты.
— Пап, а что такое стриптиз? – полюбопытствовал Денис.
Татьяна, растерявшись, покраснела и чувствительно толкнула меня локтем.
— Танцы, – думая о своём, буркнул я.
— А–а-а, – разочаровался сын.
Медленно, но неуклонно, мы приближались к главной цели моего путешествия – винному магазину.
Как у собаки Павлова, слюна обильно выделялась при взгляде на неоновые буквы «Вино–водка».
«Лучше слов в русском языке нет», – обдумывал диспозицию, стратегию и тактику предстоящих переговоров с женой. «Настроение у неё нормальное, по–моему, подарок Дениске купила», – подошли мы наконец к магазину.
— А–а-а, Двинянин, привет! – услышал будоражащий душу голос и увидел сначала колени, затем обтянутые юбкой бёдра и, поднимаясь дальше по восходящей, лицо прекрасной Мальвины. – Здравствуйте! – поздоровалась она с женой и наклонилась к Денису, выставив из распавшегося разреза юбки ногу в чёрном чулке.
Сглотнув слюну, я даже забыл о выпивке.
«Теперь мозг на другой рефлекс заработал», – подумал о себе и слюнявой павловской собачонке.
— Игорёк, дай‑ка сюда шоколадку, – обратилась она к своему хромоногому другу, и только тут я увидел, что секс–бомба не одна, а с двумя приятелями.