Потомственный крестьянин Прохор родовыми корнями уходил в землю так, что никакими революционными силами не вырвешь. Небольшого росточка, шустрый, с простецким курносым лицом. Но это с виду. А так – сам себе на уме. Смекалист. Прикидывался простачком, как и его предки: «Вот приедет барин, барин нас рассудит». Так и он. Разинет рот и слушает, как его молодой райкомовец в белых чёсанках среди навоза поучает. Он ему рассказывает, как пол в сарае содержать в чистоте и прочее в том же духе. Смирено так слушает с покорным выражением на лице: «Как я жил-то до ентого?.. Верил, навоз-то зимой корове для согрева нужен. Лежит в ём, и ни чё. Счас убрать надоть, райкомовский работник чёсанки замарат…». Для начальства он чернее валенка. И оно всё больше умно пыжится. Уходит довольное собой и не оглядывается: «Не зря съездил. Загубили бы без меня коров. Такие скотники… А с моей помощью надои повысятся!». Оглянулся бы, другое лицо увидел бы. Глаза умом светятся. С сочувствием смотрит в след уходящему новому начальнику: «Дурак дураком, а в скотники лезет, да ещё в чёсанках…».
Коровы любили Прохора. Когда он заходил в скотник, они встречали его утробными звуками и мычаньем. Он живо подбрасывал им корм, приговаривая:
- Не бздите пока не управлюсь.
Они слушались. Пережёвывали, уткнувшись в кормушку. Прохор занимался их туалетом. Его коровки всегда были, как невесты на выданье, бока не заляпаны навозом. Дояркам только вымя подмыть – и дои. Благодарные доярки и выдвинули его делегатом на съезд.
Шёл уже не первый день съезда, а Дарья и Прохор всё ещё не могли наглядеться на товарища Сталина, сидевшего напротив, в президиуме. Не верили глазам своим, что он перед ними, не на портрете, а живой. И такой же человек, как и они. Порой теребил свой ус, порой улыбался, порой хмурился. И слушал, как и они, бывало на своём партийном собрании в сельсовете. Говорили сами себе: «Не поверят в колхозе, что Сталина живьём видели…».
Сталин почему-то опустил голову и начал вертеть кончик уса в правую сторону. Привычка эта появилась у него после просмотра фильма «Петр I». В ней великий царь, когда гневался, дёргал верхней губой. попробовал перед зеркалом. У него не получилось. Тогда он стал вертеть ус. Если в левую строну, значит, настроение нормальное. В правую – гнев. Ему понравилось. И он стал применять этот показатель своего настроений на виду у всех. Надо сказать, что Петра I блестяще сыграли артист Симонов Николай, а товарища а тоже неплохо исполнял Джугашвили.
Выступал очередной оратор. Был он подвижен, юркий, как волчок. И видимо, понимая это, сдерживал себя, чтобы не свалиться, крепко ухватившись обеими руками за высокую трибуну. Но какие-то чувства переполняли его, вырывались с не закрывающего рта неудержимо, без разрешения, будто с бузующего внутри выпуклого живота, ликования:
- Товарищ Сталин, благодаря вашим мудрым указаниям, мы смели подчистую весь кулацкий класс! Все бедняки с радостью вошли в колхозы. С вашим именем на устах обрабатывают поля, снимают богатые урожае. Они просили меня передать вам своё народное спасибо. Все задачи, поставленные вами, выполнены! Советский народ, познавший счастье социалистического строя; народ, устремившийся боевым снарядом к вершинам коммунизма; народ, которым руководит закалённая в боях могучая партия; народ, во главе которого стоит несгибаемый, гениальный вождь – великий Сталин! Этот народ свои завоевания не отдаст никому! Как в песне: «Своей земли не отдадим ни пяди!». И да здрав…
Дарья, сжимая во вспотевшей ладони листочки с заготовленной для неё речи, не выдержала и зашептала на ухо Прохору. От волнения перешла на малорусский говор, которым обычно пользовалась в раздольным поле, подгоняя товарок, отстающих от неё:
- Як вин гуторит! Усе брэше, брэше. Вин и не бает, що дело погано… А товарищ Сталин усе слухает.
- Який поп, така и молитва, - в том же духе изрёк Прохор, словно из колонного зала в свой привычный сарай вернулся. С языка – медовый, в с нутри – ядовый.
- А так краше. Так краше!А я як буду? Казав Бог, шоб ты помог.
- Ты про свёклу бай, да краше бы про сахарную…
- Из неё свекольник не сваришь, - Дарья перешла на спасительный русский говор.