Он замолчал, будто обдумывая сказанное им самим. И, видимо, оставшись довольным тем выражением, с которым Николай Михайлович выслушал его, предложил ему сесть.
Николай Михайлович сел, но как-то боком. Спиной к столу, а лицом к Сталину. И был он весь внимание, хотя не раз слушал на лекциях в академии то, что излагал ему Сталин. Но тут говорил сам Сталин. И каждое слово звучало по-другому. Было весомей. Входило в плоть и кровь. И наполняло его чувство какой-то гордостью за себя. Одна мысль, что Сталин просто говорит ему, повторяет то, что каждому марксисту известно, а делится с ним, как с равным, тем чувством, которое и его переполняет, как всякого коммуниста.
Сталин продолжал:
- Так и на счёт нашей армии. Партия создаёт, и будет создавать рабоче-крестьянскую, строго дисциплинированную, вооруженную регулярную армию. Иного выхода у нас нет. Мы отстали от Европы лет на триста. И если лет за десять мирного времени не сумеем ликвидировать разрыв, то не защитим республику, и будем уничтожены. Грош нам цена. Да, мы затягиваем пояса. Но это лучше, чем ждать, что завтра враг затянет нам петлю на шее. Надо честно сказать людям. Многие хотели бы видеть СССР беззубым, безоружным, падающим ниц перед врагами. Всё ещё есть такие пацифистские философы среди нас, утверждающие, что чем тише мы будем вести себя, тем лучше будет для нас. Пусть убираются ко всем чертям эти отпетые люди. Если не уберутся сами, мы им поможем. Мы встали на путь индустриализации. Надо сделать рывок. Но это трудно. У нас не было своей промышленности. Мы вынуждены были закупать заводы, чтобы перейти на оборонные рельсы. Сотни заводов! Должны были расплачиваться. А чем? - и сам себе ответил, будто доказывая кому-то: - Золотом! Вот и подняли на дыбу всю Колыму. Пришлось также вспомнить Витте и восстановить монополию на водку. А кадры! Где взять кадры? Набирали специалистов из Америки. Пока сами не догадались: «Кадры решают всё!», и начали готовить инженеров, техников, квалифицированных рабочих. Сейчас задача: в третьей пятилетке обеспечить себя всем, что необходимо для защиты страны и для нормальной жизни нашего народа. Военные конфликты сейчас нам, как нож острый у горла. - Сталин взмахнул трубкой, будто точку поставил. Задержался перед картиной. И пристально вглядываясь в неё, словно начал делиться своими мыслями с теми, кто там был изображён. - События на Хасане сыграли свою роль. Но не желательно допускать до этого. Никаких конфликтов! А их можно ждать и от немцев. Германия вновь поднимает хищную голову. Лучше бросить ей кусок мяса. Пусть жуёт, но не бросается на нас, пока мы не готовы к защите. Нам ещё года два-три, и тогда мы сможем ответить. А пока мы располагаем лишь фильмами, чтобы успокоить народ: «Чапаев», «Если завтра война». Так надо. Они внушают надежду. Обеспечивают подъём не только экономики, но и духовный. А духовность жизненна на правде. Не так ли, товарищ Петров?
Николай Михайлович хотел подняться, чтобы ответить стоя. Но Сталин удержал:
- Сидите. Я знаю ваше отношение к правде. Для дипломной работы вы взяли правильную тему. Да, товарищ Ленин нас учил, что народу надо говорить правду. Ещё на Всероссийском съезде Советов в 1918 году товарищ Ленин в своём докладе говорил, что та партия, которая доводит своих наиболее искренних представителей до того, что и они падают в столь ужасающее болото обмана и лжи, такая партия является окончательно погибшей. Но, как видим, - усмехнулся он в усы. - Мы ещё живём, и будем жить, как живёт дело товарища Ленина. И, может быть, благодаря тому, что вождь ещё и предупреждал, что надо считать необходимую гласность разбирательства во всём, что не заключает в себе конспиративных тайн… Повторяю для всех, конспиративных тайн. Учтите это, товарищ Петров, при защите диплома. Я вижу, что вы хотите спросить, а будет она или не будет? Вам что обещали? Я согласен, не будет. Вам и сейчас не до неё. А планы третьей пятилетки, которые мы примем на съезде, должны принять, загрузят вас такой работой на пять лет, которая и будет защитой. Вашей защитой! - и многозначительно поднял трубку. - И было бы хорошо, если бы эта защита длилась не пять лет, а сократилась, хотя бы на год. Передайте это своим товарищам.