- Передам, товарищ Сталин. Обязательно передам, - поспешно заверил Николай Михайлович.
Сталин спросил:
- Что скажете о возможности в крае расширения посевных площадей под овощи и картофель?
- Занимаемся, товарищ Сталин. Для таких культур более подходит Ольгинский район. Правда, он по побережью севернее Владивостока и отделён от него Сихотэ-алинским хребтом. Добраться в район можно только морем и то летом. А осенью к берегу не подойдёшь.
Сталин остановился и, посмотрев на него внимательно, перебил:
- Почему же не воспользоваться дорогой? Она идёт ущельем Сихотэ-Алиня. Дорога похуже шоссейной, но лучше просёлочной. Её много горных речушек пересекают. Но нет таких дорог, как говорит товарищ Ворошилов, по которым бы не прошли большевики. Наведите мосты, и возите урожай в любое время года.
Николай Михайлович не скрыл своего изумления.
- Что вы так на меня смотрите, товарищ Петров?
- Да вы, товарищ Сталин, словно там были… Там изумительная река, и рыба идёт на нерест. Я столько рыбы не видел.
- Быть, это ещё не значит – знать и видеть, - улыбнулся Сталин. - А знать – надо книги читать. Вы «В дебрях Уссурийского края» читали?
- Просматривал, - признался Николай Михайлович, вспомнив, что его уже укоряли за это. И кто?.. Рассказать бы о нём.
Сталин будто угадал его мысль:
- Там есть и о староверах. Они и нас не приняли. А жаль. Самая трудолюбивая прослойка среди русских. Пригодилась бы нам для освоения края, и как бы тоже в назидание, как тогда у речки Касьян: - Плохо! Любую книгу надо уметь читать ещё и между строк. А вам эту – особенно, не обращая внимания на то, кем написана. Очень важно понять, о чём и как.
- Всё времени не хватает, - повторился в замешательстве Николай Михайлович.
- А у товарища Сталина хватает? - и он посмотрел на настенные часы, которые мелодично отстукивали каждую секунду, напоминая, что и мгновением надо дорожить. - Как вы считаете, зря товарищ Сталин потратил сейчас время или нет?
- Не зря!
- Товарищ Сталин тоже так считает. Надо знать людей, с которыми работаешь и которым доверяешь, как самому себе. Тем более тех, которые далеко от Москвы, - и замолчал, будто запнулся, вспомнив о тех, кто далеко от Москвы.
Недавнее разоблачение органами НКВД маршала Блюхера не выходило у него из головы. Это убедило его, что и в Далькрае имеются предатели вроде Тухачевского, Гамарника и прочих высших офицеров Красной армии. «Будешь тут «одержим идеей классовой борьбы» как приписывают мне. Ослабься и – советская власть к чертям. И моя в том числе». Он сам себе не признавался, что последнее его волнует больше всего. Тешил себя тем, что во время убрал с дороги Троцкого. Да и не скрывал от себя, что и впредь уберёт каждого, кто встанет у него на пути, будет проявлять себя выше его и подниматься в глазах народа. Был Ленин, сейчас Сталин, и никого больше. Врождённая подозрительность, недоверчивость к каждому, кто его окружал правила им. На «классовую борьбу» он опирался и другим внушал её необходимость. А для подтверждения были у него, как у Ивана Грозного, которого он почитал в этом проявлении, свои Малюты Скуратовы. Их он менял, как перчатки, намеренно, ссылаясь на то, что они покрывались грязью, которую он не терпел. Людей он видел насквозь. А их поражала его гениальная прозорливость, великолепная память, позволяющая ему, как в энциклопедии, сохранять всё прочитанное им, услышанное и увиденное. Его умение моментально выявлять всю сущность в любых областях поражала сведущих. А его поражали их низменность, покорность его воле, трусливость перед ним, их лесть и предательство в отношении даже своих близких, не говоря уже о своём достоинстве. Но не власть над людьми была его целью. Он был коммунистом. Предан коммунизму, как высшей цели человечества. А цель – это труд, как говорил Ленин, добровольный труд вне нормы. Труд без расчёта на вознаграждение. И результат его – богатство всего общества. Труд ради этого выступает как вознаграждение. Сталин любил цитировать Ленина, часто ссылался на него. И сейчас не удержался. Он был уверен, что для молодой когорты коммунистов, к какой принадлежал Петров, заменяющих старейших ленинцев, это не только нужно, но и полезно. И, подойдя почти вплотную, словно вбил слова Ленина (из его речи на открытии памятника Степану Разину в 1919 году): «Гибли лучшие люди пролетариата и крестьянства, борцы за свободу, но не за ту свободу, которую предлагает капитал: свободу с банками, с частными фабриками и заводами, со спекуляцией. Долой такую свободу! Нам нужна свобода действительная, которая возможная только тогда, когда членами общества будут работники. Много труда, много жертв надо будет положить за такую свободу».