Я с недоумением смотрел на Измаила.
— Да это же общеизвестно! Любой школьник мог бы назвать «но», о котором я говорю.
— Не сомневаюсь, что ты прав, и все равно не вижу…
— Подумай как следует! Что в мире пошло не так? Что всегда происходит не так? Под властью человека мир должен был стать раем, но…
— Но человек завалил работу.
— Конечно. Но почему он ее завалил?
— Не знаю. Так почему?
— Завалил ли человек работу потому, что не хотел, чтобы мир стал раем?
— Нет. На мой взгляд, он был обречен ее завалить. Человек хотел сделать мир раем, но, будучи человеком, не мог не завалить работу.
— Но почему? Почему именно человек не мог не завалить работу?
— Потому что в человеческой природе есть какой-то фундаментальный изъян, нечто постоянно противодействующее созданию рая. Нечто делающее человека глупым, жадным, недальновидным разрушителем.
— Конечно. Это знают все представители вашей культуры. Человек был рожден для того, чтобы сделать мир раем, однако трагедия заключается в том, что он был рожден с изъяном. В результате создаваемый им рай всегда оказывается чем-то подпорчен: глупостью, жадностью, недальновидностью, разрушительностью.
— Верно.
3Поразмыслив немного, я посмотрел на Измаила долгим взглядом, с трудом осознавая тот вывод, к которому пришел.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что такое объяснение неверно?
Измаил покачал головой:
— Спорить с мифологией бесполезно. Было время, когда представители вашей культуры верили, будто их родной мир — центр мироздания. Если Вселенная была создана ради человека, здравый смысл говорит, что его родина должна быть ее столицей. Последователи Коперника не стали с этим спорить. Они не стали, указуя на людей, вещать: «Вы заблуждаетесь!» Они просто показали на небо и предложили: «Посмотрите, что там на самом деле творится».
— Что-то я не понимаю, к чему ты клонишь.
— Каким образом Согласные пришли к выводу о том, что в человеческой природе наличествует фундаментальный изъян? Какие свидетельства этому они нашли?
— Не знаю.
— Мне кажется, что ты намеренно проявляешь тупость. Они рассматривали свидетельства истории человечества.
— Понятно.
— А когда началась история человечества?
— Ну… около трех миллионов лет назад. Измаил с отвращением посмотрел на меня.
— Эти три миллиона лет только совсем недавно были присоединены к истории человечества, как ты прекрасно знаешь. А как считали до этого: давно ли началась человеческая история?
— Э-э… Несколько тысячелетий назад.
— Именно. Более того, среди представителей вашей культуры принято считать, что вся история — это ваша история. Никто и не подозревает, что жизнь человечества простирается за пределы вашего царствования.
— Это так.
— Так на какие же свидетельства опирались представители вашей культуры, когда решили, что человеческая природа имеет фундаментальный изъян?
— Они нашли такие свидетельства в собственной истории.
— Правильно. Они рассмотрели примерно полпроцента доказательств, принадлежащих к тому же единственной культуре. Не такая уж представительная выборка, чтобы основывать на ней столь категорическое заключение.
— Согласен.
— У человека нет никакого фундаментального изъяна. Если бы людям пришлось разыгрывать сказку, согласно которой они должны жить в согласии с миром, так они и жили бы. Однако преподнесенная им сказка требует, чтобы они с миром враждовали, и в соответствии с вашей культурой вы с миром враждуете. Если сказка, которую людям придется разыгрывать, потребует, чтобы они стали повелителями мира, они будут себя вести как повелители. И если в разыгрываемой ими сказке мир окажется врагом, которого нужно покорить, люди его покорят, и в один прекрасный день мир неизбежно ляжет к их ногам, истекая кровью, как это и происходит сейчас.
4— Несколько дней назад, — сказал Измаил, — я назвал твое объяснение того, как случилось, что все сложилось именно так, мозаикой. Пока что мы рассматривали лишь набросок мозаики, ее общий контур. Сейчас мы не станем заполнять его деталями. Ты с этим легко справишься и сам, когда мы закончим.