— От трех с половиной до четырех миллиардов лет назад.
— О'кей. Бактерии, микроорганизмы развивались в более высокоорганизованные, более сложные формы, а те — в еще более сложные. Жизнь постепенно захватила сушу. Не знаю, как именно… слизь, выброшенная волнами, амфибии… Амфибии проникли в глубь суши, превратились в рептилий. От рептилий в процессе эволюции произошли млекопитающие. Когда это произошло? Миллиард лет назад?
— Нет, всего лишь четверть миллиарда.
— Ну хорошо. Так, значит, млекопитающие… Какие-то мелкие существа, занявшие свободную нишу.
Они жили в кустарнике, на деревьях. От тех, что жили на деревьях, произошли приматы. Потом… не знаю точно, кажется, десять или пятнадцать миллионов лет назад, одна ветвь приматов стала жить на земле и… — Я почувствовал, что совсем выдохся.
— Это не экзамен, — сказал мне Измаил. — Общий контур вполне годится для наших целей. Именно так в целом представляют себе историю все: и водители автобусов, и ковбои на ранчо, и сенаторы.
— О'кей, — сказал я и снова закрыл глаза, — о'кей. Одно следовало за другим. Одни виды сменяли другие, и наконец появился человек. Когда же это было? Три миллиона лет назад?
— Такая оценка вполне надежна.
— Вот и хорошо.
— И это все?
— Как общий обзор — да.
— Такова история возникновения мира, как она излагается в вашей культуре?
— Именно. Насколько позволяет современный уровень знаний.
Измаил кивнул и велел мне выключить диктофон. Потом он откинулся на спинку кресла со вздохом, который донесся до меня сквозь стекло, как рокот далекого вулкана, сложил руки на животе и бросил на меня долгий загадочный взгляд.
— И ты, интеллигентный и сравнительно хорошо образованный человек, желаешь убедить меня, будто это не миф.
— Да что в этом мифического?
— Я не говорил, что в твоем рассказе есть нечто мифическое; я сказал, что изложенная тобой история — миф.
Кажется, я не удержался от нервного смешка.
— Возможно, я не знаю, что ты называешь мифом.
— Я не имею в виду ничего такого, чего не знаешь ты. Я употребляю это слово в самом общепринятом смысле.
— Тогда история, как я ее изложил, не миф.
— Определенно, это миф. Ты послушай. — Он велел мне перемотать пленку и включить запись.
Прослушав все до конца, я несколько минут сидел с глубокомысленным видом, чтобы создать должное впечатление. Потом сказал:
— Это не миф. Ты мог бы включить мой рассказ в учебник для восьмого класса, и не думаю, чтобы нашелся школьный совет, который стал бы возражать, за исключением ортодоксов-церковников конечно.
— Совершенно согласен. Разве я не говорил, что эта сказка пронизывает всю вашу культуру. Дети усваивают ее из многих источников, в том числе и из школьных учебников.
— Тогда что ты пытаешься доказать? Ты хочешь убедить меня, что изложенное не соответствует фактам?
— Твой рассказ, конечно, полон фактов, но их интерпретация носит исключительно мифологический характер.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Ты явно выключил свой разум, Матушка Культура убаюкала тебя.
Я сурово посмотрел на Измаила:
— Уж не хочешь ли ты сказать, что эволюция — это миф?
— Нет.
— В чем же тогда дело?
Измаил посмотрел на меня с улыбкой… потом пожал плечами… потом поднял брови.
Глядя на него, я подумал: меня дразнит горилла! Только это ничуть мне не помогло.
— Прослушай запись еще раз, — сказал он мне. Когда запись кончилась, я сказал:
— Ну хорошо, одну вещь я заметил: я сказал «появился», «наконец появился человек». Ты это имеешь в виду?
— Нет, ничего подобного. Я не цепляюсь к словам. Из контекста было ясно, что «появился» просто синоним выражения «возник в результате эволюции».
— Черт возьми, так в чем же дело?
— Боюсь, ты все-таки не желаешь думать. Ты пересказал то, что слышал тысячу раз, а сейчас просто слушаешь, как Матушка Культура шепчет тебе в ухо: «Тихо, тихо, малыш, тут не о чем думать, не о чем тревожиться. Не волнуйся, не слушай это мерзкое животное, это не миф, все, что я тебе говорю, не миф, тут не о чем думать, не о чем тревожиться, просто слушай меня и засыпай, засыпай, засыпай…»
Я покусал губу, потом сказал:
— Все равно проку никакого.
— Хорошо, — сказал Измаил. — Я расскажу тебе сказку, — может быть, это поможет. — Он несколько секунд грыз свою ветку, потом закрыл глаза и начал.