– Да, но отец Хасанова требует вас.
Еще бы. Из такого дерьма выпутаться чистым будет сложно, а Хасанов–старший хочет в думу.
– Скажи ему, что я выезжаю, – командую секретарю.
– Хорошо, – облегченно выдыхает она.
Залетаю в машину и командую Владимиру ехать в отделение. Тянемся по вечернему городу, собирая все возможные пробки. В отделении бардак: отец орет, сын в умате, капитаны отмораживаются. Леша мельтешит, пытается что–то сделать, но опыта маловато.
Время тянется слишком медленно, я поглядываю на часы. Самолет уже должен приземлиться, но Сева не звонит. Не могу собраться, все мысли рядом с Никой.
А что если она не прилетит? Все–таки решилась сдаться и сбежать?
Глава 13 Начало конца
Дрожащими пальцами верчу телефон, он медленно нагревается от этого. Звонок застает меня врасплох, я едва не выронил гаджет на землю.
– Да, – рявкаю Савелию.
– Артур Викторович, я забрал Веронику Максимовну.
Выдыхаю.
– Как она, все в порядке?
– Да, все в порядке, – отвечает он туманно, и я понимаю, но нихрена моя жена не в порядке.
– Вези ее домой, – командую и отключаюсь.
Возвращаю адвоката внутри себя на место и погружаюсь в работу. Моя жена дома, остальное не важно, с остальным мы справимся.
Звонит Савелий.
– Артур Александрович, мы дома, но я не могу разбудить Веронику Максимовну, она уснула в машине, – говорит тихо, опасаясь ее разбудить, а я начинаю ревновать.
Ненормально, зверски.
– Не буди ее, отнеси в спальню, – командую сквозь зубы и отключаюсь, боясь наговорить лишнего ни в чем не виновному охраннику.
Час, второй. Вынужден разгребать за другими людьми результаты их безрассудных поступков. Более–менее разобравшись, оставляю Алексея и командую Владимиру спешить домой.
Дом встречает тишиной. Сева на посту отчитывается передо мной.
Захожу в спальню и вижу спящую жену. Маленькая, уязвимая. Хочется навредить ей, сжать сильно руки, выпытать все ее секреты и вывести из себя. А потом замаливать перед ней грехи и молить о прощении. Безмолвно.
Скидываю одежду и ложусь рядом с ней. Она будто чувствует мое присутствие и что–то неразборчиво бормочет.
Смотрю на нее и вспоминаю первую встречу. Ее свет выбил из равновесия. Живая, яркая. Смех ласкает слух, взгляд яркими искрами выжигает дыры в душе. Хотелось прикрыть глаза рукой, так сильно она светила.
Уже тогда я понял, что моя жизнь пошла по неверному пути. Я не должен был оказаться у этой развилки. Я должен был выбрать другую дорогу.
Судьба решила иначе, она настаивала на этом шансе, и я забрал его. Верное решение или нет – не знаю. Я присвоил себе эту маленькую женщину, сделал своей, но не подчинил. Это меня раздражает также сильно, как и заставляет кайфовать. Наше противостояние – мой допинг, мой воздух. Она – мое лишение. Она – моя жизнь.
Придвигаюсь ближе, но не касаюсь. Осматриваю ее тело и вижу босые ноги. Осознание того, что другой мужчина касался ее ступней, бьет под дых. Ревность практически подкидывает на кровати и несет к посту охраны, но я одергиваю свое безумие.
Ника ворочается, а потом начинает кричать. Вопли вонзаются шипами под кожу, пугают. Моя жена всегда держит лицо, даже во время сна или когда я сдавливаю ее в своих объятьях. Она кричит, а я чувствую, как моя жизнь сыплется сквозь пальцы и исчезает.
– Ника! – зову ее, но все безрезультатно.
Ее накрывает еще больше, она вся в поту, дрожит. Руки ледяные, кулаки сжаты так сильно, что не разжать.
– Ника! – отчаянно взываю к ней. – Ника, проснись!
Ничего не помогает, она не отзывается, не просыпается. Сон забрал ее у меня и пугает мрачными картинами, заставляет кричать. Только мне позволено это. Ни у кого больше нет права.
Рывком стягиваю ее с кровати, вырываю из лап сна, уношу в душ и врубаю ледяную воду. Я не чувствую холод, только ее боль. Ледяная вода бьет по нам, и Ника просыпается. Дышит тяжело, тело дрожит. От холода или страха, я не знаю.
Хочется ее согреть, укутать собой. Спасти, забрать ее страхи. Глажу ее по спине, она опаляет мою шею дыханием. Дышит мной, а меня уносит от этого. Пользуюсь моментом ее отчаяния и касаюсь, наполняю своей тьмой, разделяю ее на двоих.
Глажу ее спину, волосы, стараясь успокоить и вернуть обратно ко мне.
Ника начинает сильнее втягивать воздух, а потом отталкивает меня и пытается бежать, возле унитаза падает на колени и ее начинает рвать.
Я был готов к истерике, вызову, яду. Но не к этому.
Мне хочется ей помочь, забрать ее боль. Опускаюсь рядом и поднимаю ее волосы. Они холодные и мокрые, облепляют ее спину тяжелой волной. Ника толкает меня рукой, ей не нужна моя помощь. Никогда не нужна.