Интересно, эта светлая девочка пока живёт в таких же розовых облаках, как и я ещё недавно? Скорее всего. Жаль её, искренне жаль.
Судорожно вздыхаю. Эта последняя встреча вытягивает из меня все оставшиеся силы, теперь мне реально плохо, сердце колотится, руки вспотели.
– Глеб, я нехорошо себя чувствую, я устала, – говорю решительно. Не могу больше терпеть.
– Блядь, – ругается сквозь зубы Аранов. – Хорошо, пойдём.
Чувствую еле сдерживаемую им ярость, но мне уже плевать. Я хочу уйти.
– Раньше тебе нравились такие мероприятия, – цедит муж.
– Раньше я не чувствовала себя племенной кобылой, которую показывают публике, – не выдерживаю, огрызаюсь в ответ.
– Заткнись, – шипит Глеб.
– Как скажешь, только пойдём отсюда скорее.
Мы прощаемся с виновниками торжества, Глеб рассыпается в пожеланиях, извиняется за ранний уход, буквально облизывает меня, рассказывает всем, что я плохо себя чувствую, поэтому мы вынуждены откланяться.
Наконец, покидаем этот душный, наполненный людьми зал.
На улице прохладный воздух бьёт в лицо. Жадно дышу. Скашиваю глаза на Глеба. Глаза его полыхают яростью. Всё, маска слетела. Даже до машины не дотерпел.
– Я не пойму, в чём дело? – психует Глеб. – Неужели трудно было потерпеть до конца?
– Зачем? У тебя беременная жена, ей нужно отдыхать, разве это не укладывается в легенду?
– Это я буду решать, когда тебе отдыхать, когда прыгать, когда есть, когда спать! Ты ещё не поняла этого? – хватает меня грубо за предплечье, тянет к машине.
– Пусти меня, – пытаюсь вырвать руку.
– Тихо, я сказал, – заталкивает на заднее сиденье. – Езжай домой! Я вернусь и решу вопросы, которые ты не дала мне закончить! – захлопывает дверцу так, что у меня закладывает уши.
Машина трогается. Я обнимаю себя за плечи, меня трясёт. И не знаю, рада я или нет, что Глеб не едет со мной вместе. Я вообще не хочу возвращаться домой, там эта мелкая кобра.
Господи, можно, я просто испарюсь, исчезну и не буду исполнять все эти роли. От этого слишком больно.
Тяжело дышу, готовясь внутренне к очередной войне, которая меня ждёт, как только я переступлю порог нашей квартиры.
А перед глазами стоит Громов, обнимающий улыбающуюся Настасью…
Глава 13.
Машина едет по городу, я дышу. Но помогает плохо. Слёзы всё же выступают на глазах, вытираю их аккуратно, чтобы не размазать тушь, дома мне предстоит ещё одна битва, я не могу показать слабость и проиграть её.
Машина тормозит у нашего подъезда. Водитель открывает передо мной дверь.
Выхожу. На улице так свежо и хорошо.
– Маргарита Ефимовна, пойдёмте, – торопит меня водитель, он же мой охранник и цербер. Вспоминаю, как его зовут. Павел, кажется.
– Паша, я хочу подышать воздухом, – сообщаю упрямо.
Я не могу идти домой прямо сейчас. Мне нужно ещё пару минут, чтобы нарастить броню, настроиться, чтобы быть готовой дать отпор этой борзой козе.
– Глеб Александрович будет недоволен, – натянуто сообщает охранник.
– А мне плевать. Я хочу прогуляться.
– Не велено, – жёстко обрывает меня Павел.
– Что значит не велено? Ты мне кто такой, чтобы указывать, – взвиваюсь тут же. Как же вы меня все бесите!
– Маргарита Ефимовна, – устало вздыхает охранник. – Ну вы же понимаете.
– Я понимаю. Поэтому, Паша, давай не будем создавать проблем друг другу. Я прогуляюсь, а ты не скажешь об этом моему мужу. Сбегать я не собираюсь. Просто пройдусь.
– Хорошо. Но я пройдусь следом, – упрямо добавляет он.
– Только не мешай. Мне нужно подумать.
Медленно иду по освещённым дорожкам, слёзы текут, и пусть. Я специально вырвала для себя это время, чтобы позволить своей истерике выйти наружу, успокоиться и только потом вернуться в ад, в который превратился с недавних пор мой дом и вся моя жизнь.
Сажусь на лавочку. Хочется подтянуть к груди ноги, и порыдать вдоволь, но проклятый живот мешает. Ладно, бог с ним.
Устремляю взгляд в звёздное небо. Где-то вдалеке слышен смех компании молодёжи. Такой беззаботный… Смотрю на детскую карусель на площадке.
Вспоминается, как когда-то давным-давно на похожей карусели дворовый пацан Мишка Гром катал маленькую курносую девчушку…
***
– Раскрути меня изо всех сил! Я не боюсь! – визжу от уже и так приличной скорости.
– Маргошка, вот ты дурочка, закружишься, навернёшься! – подначивает меня Гром, но крутит всё быстрее и быстрее.
А потом я и правда, как пьяная, а он подхватывает меня на руки, усаживает на лавочку.
– Вот ты дурёха. Я же говорил! – журит он меня.
– Я хочу пойти на балет. А там балерины крутятся-крутятся-крутятся, и не падают. Мне нужно тренироваться, – заявляю упрямо.