Уходит.
Я же остаюсь в задумчивости. Может, это мой шанс, который Кристина организовала по своей дурости? В любом случае я должна попробовать его не упустить.
Выхожу в прихожую, прислушиваюсь – тихо.
Открываю дверь, выглядываю в коридор – действительно никого. Так, и что дальше? Времени у меня, скорее всего, совсем мало. Надеваю удобный спортивный костюм, пуховик с капюшоном, кроссовки. И всё. Брать мне больше нечего. Документов нет, телефона, денег тоже. Если Громов откажет мне в помощи, даже не знаю, что тогда я буду делать.
Но я должна попытаться.
Открываю дверь, выхожу в лифтовую зону. Наша квартира единственная на этаже, и именно здесь в последние дни располагался охранник. Но за столом, где обычно он сидел, никого нет.
Бегу к лифту, но останавливаюсь, подумав, что охранник может подниматься на нём. Поэтому решаю спуститься по лестнице. И вот через несколько минут я уже выхожу на улицу, в прохладный ночной воздух.
Оглядываюсь нервно, боясь, что меня заметят. Выхожу на дорожку, ведущую вглубь жилого комплекса. Иду в сторону Мишиного дома, стараясь выбрать менее освещённые места.
Когда наш дом скрывается из вида, я перевожу дыхание, понимая, как нервничала всё это время. Руки вспотели, сердце колотится. Господи, неужели я всё же сбежала? Теперь бы найти Громова. Он – моя последняя надежда.
Ускоряю шаг, пытаясь вспомнить, в каком доме расположена его квартира. Минут через двадцать блужданий нахожу нужную мне высотку. Дождь за это время усиливается, и пуховик мой быстро промокает.
Останавливаюсь перед дверью подъезда. И как войти? Здесь кодовый замок. А самое ужасное, что я не помню номера Мишиной квартиры, только этаж.
Успеваю основательно промёрзнуть, когда дверь подъезда всё же открывается, из неё выходит женщина с собачкой. Я успеваю поймать железную дверь, проскальзываю внутрь. Бегу к лифтам, вхожу в просторную кабинку. Здесь одна стена зеркальная. Вижу своё отражение, и вся моя решимость резко тухнет.
Господи, на кого я похожа? Грязная, вымокшая, лохматая. Вот в таком виде ты собралась к Громову, Рита? Да он тебя примет за бомжиху.
Меня начинает трясти от неуверенности. Хочется развернуться и убежать, спрятаться. Но парадокс в том, что бежать мне некуда. Бомжиха? Да так по сути и есть.
На глаза просятся слёзы, но я гоню их. Сейчас не время.
Господи, что я ему скажу? Да, может, его вообще дома нет? И что тогда я буду делать?
Лифт сообщает о прибытии характерным звуком, от которого нервы мои натягиваются ещё сильнее. Но отступать мне некуда.
Обречённо подхожу к его двери. Несколько раз вдыхаю-выдыхаю и нажимаю на звонок.
За дверью тишина, а меня трясёт всё больше от горечи и разочарования. Миша, неужели нет тебя дома? Открой дверь, пожалуйста…
Жму на звонок ещё несколько раз. Вдруг в замке поворачивается ключ, дверь распахивается. Первое, что я вижу – это офигительные длиннющие ноги. Женские ноги.
– Миша, ты ключ … забыл, – резко тормозит светловолосая девица в одном … хм… полотенце, наспех накинутом на голое мокрое тело.
Мы застываем обе поражённо. У меня внутри всё рушится, превращаясь в пепел.
Первой отмирает девица.
– Женщина, вы кто? – смотрит на меня брезгливо.
– Я…
А что я могу сказать? Кто я? И это её обращение – “женщина”, сразу роняет мою и так низкую самооценку на минусовые значения.
– Уходите немедленно! Или я сейчас охрану вызову. Куда они только смотрят! Пускают всяких оборванок!
Дверь перед моим носом захлопывается, а я хочу просто исчезнуть с этого света в своём заляпанном грязью, насквозь промокшем шмотье.
Какая же ты дура, Маргарита! Не место тебе здесь, в этом доме, и в жизни Громова. Чего ты к нему прицепилась! Напридумывала себе невесть что, а у него своя жизнь. Насыщенная, ветреная. С чего ты взяла, что вызовешь у него хоть каплю сочувствия? Он ведь сам такой же как Глеб. Вот, меняет статную, красивую Настасью на сиюминутные развлечения.
Да, по собственной глупости ты сама чуть не стала таким приключением на одну ночь, хорошо, что вовремя опомнилась.
В горящем бреду мыслей спускаюсь вниз. Выскакиваю на улицу. Тяжело дышу. Господи, господи, господи. Что мне делать?
Слёзы льются ручьями, я их даже не вытираю. Зачем? Мы плачем вместе с дождём. Иду в темноту, долго брожу по улицам, не разбирая дороги, пока ноги не начинают гореть.
Я понимаю, что снова проиграла. Меня же всё равно найдут. Идти ведь мне некуда. Хоть нагуляюсь перед заточением.