Дверь закрывается.
Я выжимаю педаль газа.
Все идет ровно так, как нужно.
— Ну что же, Полина Кац. Добро пожаловать в мою вселенную. Дом уже готов к твоему приходу.
Прикрываю на мгновение глаза, и перед внутренним взором встает большая детская комната, отделанная в синих и голубых тонах. Краска, может быть, еще не совсем обсохла на стенах, но ведь и я совсем недавно узнал о своем диагнозе.
Причине моих сегодняшних действий.
Глава 10. Она
Все в этом мире продажные.
Сколько мой бывший заплатил врачу, чтобы она привела нас в лапы этого проклятого монстра?
Я видела, как она дрожала, как заикалась, когда прощалась с нами, и извинялась, глядя мне в глаза. Впервые продавала людей. Тварь.
Машина медленно въезжает в ворота дорогущего огромного особняка и останавливается.
Не могу поверить собственным глазам.
Олег ограбил банк?
Как ему удалось сколотить такое состояние за столь короткий срок? Случайное наследство от объявившегося вдруг отца, которого он никогда не знал? Или какая-нибудь богатая бабушка вспомнила о нём перед самой смертью? А может, он занялся торговлей детьми? Мне страшно от последней мысли. Стараюсь прижать малышей к себе. Сложно с двумя. Если бы был один, то схватила бы в охапку и бежала сверкая пятками, а с двумя так не выйдет.
Амбалы велят нам выходить из машины.
Оказавшись на улице, вдыхаю приятный аромат цветущих вокруг кустарников.
Устроился Олег просто прекрасно. Мне такая роскошь и во сне не снилась. На мгновение допускаю мысль, что детям действительно было бы лучше жить в таких условиях, но как же они без мамы? Как я без них? Как мы сбежим с этой громадной охраняемой территории. Оставалось надеяться на Матвея, что он поймёт о случившемся, будет искать нас и найдёт.
— Проходи в дом и не вздумай совершить какую-нибудь глупость, о которой пожалеешь, — угрожающе цедит сквозь зубы Цербер, стоящий за моей спиной.
Ладно.
Выдыхаю.
Выравниваю дыхание и решительно беру детей за руки.
Раз Зинегину было мало одной встречи — поговорим с ним ещё раз.
Правда на моей стороне, и я буду бороться до последнего вздоха. Надеюсь, что он не случится сегодня.
Мы поднимаемся по ступеням крыльца и входим в огромную прихожую. Я даже боюсь представлять, сколько всё это стоит. Малыши в восторге. Кажется, что у Тони не осталось и следа от температуры. Может, та поднялась от волнения? Или какие-то зубы начали прорезаться?
Амбал буквально пихает меня в коридор, и малыши бегут в распахнутые двери огромной гостиной, где лежит мягкий пушистый ковёр, а по нему раскиданы игрушки.
Зинегин постарался на славу.
— Тоня, Толик, не стоит брать чужие вещи, — спешу догнать малышей.
— Ну почему же чужие? — тенью откуда-то появляется мой бывший, и я вздрагиваю.
Пищу себе под нос, как мышь, которой прижали хвост, и ёжусь под напором его взгляда.
— Это всё ваше, малыши. Папа решил сделать вам подарок.
— Папа, — счастливо вскрикивает Тоня.
— .дялок! — подхватывает Толя.
Они ещё совсем маленькие и ничего не понимают, а мне больно. Я не могу заставить себя посмотреть в наглые глаза того, кто ощущает себя победителем. Наверняка радуется, что смог завлечь детей, ведь я не могу позволить им и крохи того, что дал он.
Глава 11. Она
— Поговорим у меня в кабинете, чтобы дети не слышали твоих визгов? — спрашивает Зинегин на удивление спокойным голосом. — Вера Петровна приглядит за детьми.
В гостиную входит испуганная пожилая женщина.
Наверное, она понимает, что происходит, но из-за денег не идёт против своего хозяина, и я легко могу понять её. По виду женщины отмечаю, что зла она малышам не причинит, и соглашаюсь отойти ненадолго с бывшим мужем, потому что хочу расцарапать ему глаза, вырвать сердце из груди.
— Детки, мама скоро вернётся. Ничего не бойтесь.
Иду следом за Зинегиным, и как только мы оказываемся в его кабинете, с кулаками набрасываюсь на него. Бью его по плечам, пытаюсь пробиться сквозь крепкую броню, достучаться до того человека, с которым познакомилась однажды.
— Хватит! — рявкает бывший, больно хватая меня за плечи.
Резким движением он прижимает меня к стене, кладёт ладони по обе стороны от меня и часто дышит. В его лазуритовых глазах плещется лёд, бьётся с такой силой, что кажется, словно громадная лавина сейчас обрушится на мою голову. Наверное, я только раззадорила его своей ярость, но я не могла не выплеснуть эмоции.