Сердце было не на месте. Взять себя в руки не удавалось. Привычка боготворить и таять от одного вида моего Вани никуда не делась, всё это воспалёной болью саднило сердце. Чувства играли в странную чехарду: просто восторг от того, что он такой красивый, родной, любимый, мой, мой до кончиков стриженных волос на макушке и одновременно люто обидевший меня мужик, которому не прощу обиду.
У меня пылали щёки, мелкая липкая оторопь пробежала по лопаткам, когда он коснулся спины:
— Ну, беглянка- путешественница, какие планы на вечер?
— Накормить, искупать Машу и уложить спать. А утром поехать в контору по разводам, — я подняла на него лицо, — А у тебя?
Выражение лица Ивана изменилось. Его благостное, этакое отеческое выражение (знаете, когда смотрят на разыгравшегося ребёнка и вместо подзатыльника ему милостиво прощают выходку), сменилось на жёсткое недоумение:
— Чего?
Иван схватил меня за плечи:
— Ты говори, да не заговаривайся, Элеонора! Что за хрень ты несёшь. У нас нет повода для развода.
— Повод: — твоя акробатка, Иван.
— У меня с той женщиной ничего не было.
— Офигеть, странная фраза, — я вывернулась из его рук: — С той не было, значит с другой было?
Скандал был не за горами…
Иван уже понял, что его визит перерастает в битву. Попробовал меня утихомирить:
— Элеонора, не цепляйся к словам. У меня есть ты и дочь, семья. Это единственное, что имеет значение для меня. Кстати, почему Маша не в садике?
— А что такого, Машке 5 лет, что она пропустит, если забьёт на садик? ЕГЭ по алгебре, химии?
— Это элитный сад, иностранные языки в образовании очень важны, детишкам это легче даётся, поэтому наша звёздочка в лучшем саду, который я мог организовать. Повторяю, не пропускай её посещения, языки оттачиваются ежедневно.
Я тут же поймала его на слове, у меня от злости сузились глаза:
— Ну да, Василевский, представляю, какого мастерства набираются языки, когда прямо перед лицом сидит секретарша на твоём столе с разведёнными коленями.
Конечно, мой муж не ожидал, что я постоянно буду макать его, как котёнка, в лужу. А я буду!
— Прекрати, Эля! Уже надоела своими вбросами. Мало ли кто где сидел.
— Да, точно, не важно кто, важно как! — я кивала головой, пожимая плечами.
— Это тебя не касается. — Василевский взвизгнул, у него голос перешёл на фальцет
— Да? А если бы я так сидела, тебя бы это, Василевский, касалось?
Муж отвернулся, стоял, раскачиваясь с пятки на носок, засунув руки в карманы. Я отлично знала эту привычку мужа. Он всегда так делал, когда думал над ответом.
Я напирала:
— Прикинь, Иван, заходишь ты в кабинет к своему другу, к Иванишину, а я у него на столе. Увидела тебя, слезла со стола, и пуговки на блузке застёгиваю.
Муж просто сатанел, цвакнул через зубы:
— Иванишин тут причём?
— Иванишин точно ни причём. Просто на память это твой самый мерзкий друг, которого я терпеть не могла. Ну, не про него речь. Про твою красотку. Твоя секретарша вчера на столе своим задним местом на документы печати ставила?
— Элеонора, самой не надоело ерунду нести? Сколько можно молоть одно и то же.
— Столько, сколько нужно.
Мы оба замолкли, я слышала, как он напряжённо дышит. Мужу пришлось расстегнуть пиджак, чтоб дышать свободнее. Я злилась всё больше. В конце-концов я так и не поняла. Зачем приезжать, если сам ничего не объясняет, а я видела то, что видела! Как можно “ЭТО” видеть и понять неправильно?
Нам обоим было не просто. Мы как две рыбы на берегу бились в судорогах, пытаясь жить дальше, обоим хотелось вернуть то, что раскололось вдребезги. Только, если я умирала от обиды, то как раз мой муж вообще не чувствовал себя виноватым. Нисколечки.
У меня постоянно набирались слёзы, я уже устала их вытирать. Просто, чтоб не мучить себя и не плавиться от иссушающей обиды, я проговорила:
— Уезжай, Иван, просто оставь меня в покое.
— Хорошо, — он вдруг легко согласился. — Ты только перестань плакать. Вон, как нос распух. Я уеду, ты успокоишься и вернёшься. За дочь я с тебя спрошу строго. Маша — это моя жизнь. Машу завтра с утра в сад, поняла?
— Секретаршей командуй.
Чисто тупая мужская схема: отец хозяин своих детей. И шантаж матери ребёнком самое то! Кажется, у моего мужа тот же самый бред в голове, что и во всех кино у мужчин, пойманных на горячем. Недаром же он набросал для меня примитивный план: ребёнка в сад, сама чтоб успокоилась, забыла про развод и домой. А, да, чуть не забыла — ещё могу прикупить побрякушки и простить его косяк. Всё, всех помирил.