— Бесполезно с тобой говорить, надеюсь, к утру ты остынешь. Завтра домой и не зли меня, мне некогда бегать за тобой, я занят.
Я развернулась и пытаясь унять разрывающееся от обиды сердце пошла в дом. Занят он. Знаю я, чем он занят. Завтра я тоже буду занята и уверена, ему не понравится чем!
Глава 11
Только что я подала заявление на развод. Теперь надо будет искать адвоката. Но это попозже.
А пока… Аккуратно выворачивала руль, въезжая в наш элитный посёлок к себе домой.
Надо было забрать вещи, приготовленные домработницей для Маши, её игрушки, рисовалки. Маша привыкла иметь много чего, папа её баловал, покупая всё, во что она ткнёт пальчиком, правда и мне он не отказывал. Наверное, своей белобрысой тоже позволял и покупал всё, во что она тыкала всеми своими местами. (Зараза, зачем я снова о ней вспомнила).
Распутные бабищи, они же нюхом чуют щедрых и женатых самцов. Я вообще теперь уверена, что женщины, лезущие в трусы к женатому мужику это отдельная порода. Я не про тех девчат, которых захватили чувства и снесло крышу от страсти. И не о тех, кто просто мстит мужу. Я о продажных хищницах.
А что, такая беспринципная тварь знает, что мужик шкодит, он знает, что её презирает общество, вот и скрепились в преступной похоти, зато без обязательств.
Уже въезжала на нашу подъездную площадку, когда увидела машину Ивана на парковке перед домом. Интересненько, и что Иван тут делает в разгар рабочего дня. Сколько раз раньше я просила мужа поехать со мной на детскую площадку или в театр, так он вечно был занят.
А сегодня какие звёзды сошлись.
И тут у меня в душе кошки распустили когти. Вот если посмотреть сот стороны. Жена сбежала, дом свободен, зачем ютиться на работе, в кабинете, когда дома свободная спальня? Горячими мурашками по затылку поползла ревность. Неужели мой ненаглядный муженёк привел свою бабу к нам в дом?!
Взялась за прогретую солнцем ручку входной двери, оглянулась. Машина мужа стояла, как всегда ровно по центру, перед ступенями.
А сейчас …
Я во все глаза смотрела и не верила сама себе. Не обернись я на пороге перед дверью, я бы не увидела во внутреннем дворе другую, чужую машину! Там, возле гостевого флигеля стояла облезлая Хонда… То есть, они с любовницей решили не светить её машину (это же её машина, чья же ещё?! — у друзей Ивана машины миллионы стоили) перед соседями, что ли, зачем отогнали её задроту так далеко.
Как же у Ивана хватило совести притащить эту дрянь в дом!
Значит, они всё таки вдвоём…А я уже было начала себя убеждать, что в кабинете тем вечером случилось недоразумение, что есть какой-то миллионный шанс на то, что это не измена была.
Как быстро моя планета стала раскручиваться в другую, в обратную от надежд на прощение сторону. У меня в глазах потемнело.
Вошла в прихожую, вздрогнула, когда у меня за спиной сквозняком захлопнулась входная дверь.
Я выехала отсюда всего день назад, а сейчас не узнавала запах в своём собственном доме. Чужой, какой то враждебный. Я чувствовала, вернее знала, мой муж здесь не один. То есть, не успела я за порог, а он уже здесь со своей шмарой …
Стояла возле двери прибитая реальностью. Думала — что делать и сама себе не верила, что всё ещё стою и ничего не предпринимаю. Это с моим-то темпераментом.
Замерла затаив дыхание, полными недоумения глазами уставилась на мужа, выглянувшего на хлопок двери из своего кабинета. В первую секунду его лицо мне показалось растерянным. Это у Василевского, привыкшего врукопашную сражаться со всеми проблемами в одну минуту. Затем его шетина на скулах дрогнула, на лице появилась улыбка. Ну, артист, сделал вид, что рад мне.
Иван вышел, плотно закрыл за собой дверь и отгородил её от меня спиной. Думал, что спрятал от меня свою тварюшку?
Муж был раздет до пояса. Мягкие домашние штаны пузырями собрались под коленями, завязка на них была полураспущена, тонкие шнурки на поясе болтались. Штаны свисали с его тела, держались на честном слове на бёдрах, оголяя мохнатую шерстяную дорожку от пупка к паху.
Его тело искрилось бисеринками пота, волосы лохматые и лицо… Мой муж улыбался на все 32 зуба, радостно широко раскинув руки:
— Ты вернулась, моя птичка-синичка. Вот и умница.
— Окстись, Василевский! Я за вещами приехала, — не узнала собственный голос — глухой, сиплый. Это потому, что я хотела заорать, что сейчас убью обоих.
— Брось, птичка-синичка, я тебя никуда не отпущу. Ты попалась, я так рад тебя видеть, иди ко мне.
Я не шевелилась. Понятное дело, меня никто не ждал, вот Иван и обрадовался, притащил свою ненаглядную, а сейчас просто заговаривал мне мозги. Я прикрыла глаза, представив себе, что буду делать, когда толкну дверь в кабинет и увижу там его белобрысую лахудру. Интересно, там она, или Василевский многостаночник и там другая ведьма?