Как же я себя успела накрутить. Слёзы брызнули как заключительный аккорд нервного срыва.
Через секунду я была в объятиях мужа:
— Эй, киска, ты что плачешь?
Я закрыла лицо руками, пыталась успокоиться. По крайней мере сейчас голых женщин в моём доме не было! Мордобой можно отложить и главное было вырваться из его объятий. Ненавижу!
Иван неправильно понял мои всхлипы, прижал к себе. Я слышала, как гулко билось его сердце, мокрой от слёз щекой чувствовала его волосатую грудь. Иной раз кожей чувствовала лучше, чем головой. Мой будущий бывший муж демонстрировал мне свою нежную власть, совершенно не чувствуя, что виноват по уши. Что мои намерения это очень серьёзно. Это буквально весы, на которых балансирует моё право уважать саму себя после того, как меня лапает изменник!
Но, ад это лучший навигатор. Я занырнула снова в свою боль, она кипела здесь на поверхности. Мой наглый муж, заставивший двух женщин крутится возле своих ног. Тоже мне, полководец женских душ.
Стряхнула с себя руку мужа:
— Не лапай меня и вообще, отойди!
Уже пришла в себя, промчалась в комнату Маши. Там рядом друг с другом стояли два красных чемодана с вещами дочки. Подхватила их, рысью побежала обратно.
— Это ещё что? — Иван удивлённо уставился на меня, — Не понял.
— Что ты не понял? Я ушла, ты сейчас переклеешь кабинет, поменяешь код на сейфе и вуаля — приглашай новую дуру себе в услужение.
— Какую ещё дуру?
— Специалистку по акробатическим сюжетам 18+!
— Элеонора, — рявкнул Иван, — Я думал, мы уже всё выяснили. Зачем ты начинаешь снова скандал?
Я подняла глаза на мужа, увидела, как он раздувает ноздри в злости. Ах, как страшно, прям сейчас заплачу, толкнула его чемоданом:
— А ну, пусти меня.
— Никуда не пойдёшь. У нас семья, поорала вчера, перебила в моём рабочем кабинете вещи, которые тебе не принадлежат, оттаскала женщину за волосы, дома устроила погром — всё, успокойся!
— Так ты решил пожалеть ту мразоту, что разрушила твою семью? — у меня прорезался голос, я уже орала как сумасшедшая: — Если, как ты говоришь, у вас ничего не было, почему ты сам её не выкинул из кабинета, почему морду ей набил не ты, а я?
— Да ты соображаешь, что говоришь? Я никогда не ударю женщину и вообще, всё можно решить переговорами.
Я от удивления перестала орать, уставилась на этого лицемера. Сдула с лица выбившийся локон, переспросила:
— Я видела бабу с задранными ногами перед лицом мужа, и мне надо было сесть третьей к вам за стол и начать переговоры?
— В любом случае надо было разобраться, а не вести себя как разъяренная взбесившаяся кошка!
— Бесишься у нас ты, Василевский. Вон, шипишь так, что слюна летит.
— Поорали друг на друга, всё выяснили. Хватит! Мы взрослые люди
— Нет, взрослая тут одна я, у меня ответственность за ребёнка, поиски работы, нового жилья, обустройство. А ты подросток, зависающий глазами и пускающий слюну на женские трусы и их содержимое. Мне такой дурак не нужен.
О, вот тут Василевский захлопал побелевшими от бешенства глазами:
— Я серьёзный бизнесмен, работаю с деньгами, у меня в подчинении много людей, что не так? Вкалываю день и ночь. У тебя есть всё. Я такой, оказывается, не нужен? Почему?
— Потому, что ты подросток с бабками и с бабами, так понятнее?
Василевский покрутил головой, закинул руки за голову, расставив локти, ходил тигром перед входной дверью:
— Я не выпущу тебя, можешь поставить чемоданы. Я сам привезу Машу. Она у тётки в Прилучино?
Иван пыхтел расплавленной злобой, я его задела за самое мужское, обвинила в незрелости, смотри как взвился ясный сокол. Мало! И хотя с виду я рассуждала довольно здраво, на самом деле мне хотелось упасть на пол, сложиться в клубок и просто выть в голос! Во мне тоже не скоро уляжется вкус от его измены, а может быть, я никогда не забуду этого унижения!
— Не все отношения надо выяснять и додавливать, Элеонора. Закрой свой милый ротик и просто замолчи. Понимаешь, нет? Мне самому надо во всё разобраться. — Иван решил начертить мне мой план поведения, не понимая, что вот честно, лучше бы промолчал.
— Да? А я? Мне что делать со своими мыслями и ощущениями в голове? — клянусь, я от удивления чуть не потеряла дар речи.
— Просто отцепиться от меня со своими вопросами. Ждать. Доверять. Раз я сказал, что тебя это не касается, значит отвяжись от меня на время.
— На каком основании я должна задушить собственную ревность?
— На том простом основании, что я твой муж. Сказал так, значит так. Пройдёт время, поговорим об этом.
— Стало быть, вот тогда и приходи, Иван. Поговорим, если не поздно будет.
Глядя на его перекошенное лицо, я понимала, что могу застрять здесь с чемоданами (вот дались они мне, зачем приехала, спрашивается). Если сейчас Иван окончательно взбесится, он реально сам поедет к тёте Тане за Машей, а что потом? Снова мышью сбегать из дома? Это мне не подходит, я успею сойти с ума с Василевским под одной крышей.