— Потому что мне не надо стоять час и смотреть из-за угла на твою рожу. Я итак не забуду твою руку на щиколотке той женщины, что демонстрировала свои внутренности у тебя на столе.
Он внимательно смотрел мне в лицо не отрываясь. Пристально, горячо. Однажды я видела такой его взгляд, в спальне, когда встала голая с постели после жаркой ночи, чтоб прикрыть шторой окно от солнца. Нет, нет, только не это. Такое воспоминание может убить своей нежностью.
— Что? — я тёрла лицо полотенечком, подумала, наверное, измазала губы вишней, пока собирала.
— Ты очень красивая женщина, Элеонора.
— А ты очень большая сволочь, Иван. Как же твоя секретутка, она разрешает делать комплименты бывшим жёнам?
— Я ничего не знаю о женщине, о которой ты говоришь.
— Серьёзно? Как же так. Получается, с ней знаком только тот, кто прячется в твоих штанах?
— Это грубо.
— Зато верно, Василевский.
— Можешь забыть о той истории?
— Никогда. Она уже разорвала меня в клочья. Проще тебе забыть обо мне.
Он пропустил моя слова, завис взглядом на ключицах, медленно спускаясь ниже.
Скользнул по груди, я тоже перевела глаза на майку, о, чёрт, я перемазалась в вишнёвом соке. Тёмно красное, рубиновое как кровь пятно сияло над левой грудью.
— Я бы смотрел на это пятно вечно, — муж не скрывая блестяшего взгляда бархатным шёпотом прошёлся мне по ушам.
Гад, опытный и страстный любовник, Иван всегда манипулировал моими чувствами в спальне. Только теперь это в прошлом.
Я чуть наклонилась к нему, напихав в слова и в голос гадючьего яда:
— Больше похоже на след от пули, которой ты застрелил меня, Василевский.
Маша с зайкой в руках выбежала со ступенек:
— Папа, пожалуйста, мой дружок можно поедет с нами?
— Конечно, моя мышка- малышка. — голос Ивана сразу потеплел, он проводил глазами Машу, вприпрыжку помчавшуюся за коляской для тряпичного зайца.
Иван снова посмотрел на меня:
— Слушай, жена. Просто представь себе на минуту, что ты не права. Что та женщина устроила спектакль, чтоб соблазнить меня, но не соблазнила. Представила?
Ровно на одну долю секунды мне так хотелось вернуться в ту жизнь, в которой не было этой измены. Мой муж сейчас попал в самое яблочко, в самый центр моей боли. Она была какая то двусторонняя, эта боль. Я закрыла глаза, представила, что ничего не было, и снова летний день, ветер колышет листву за окном, влетает в открытое окно, надувает белыми парусами невесомый тюль на окне. Маша бегает во дворе, её кудряшки отливают медью на солнце. И мой муж, мой Ваня обнимает меня за плечо и рассказывает, как скоро мы отправимся за сыном, Машке давно пора подарить братишку.
Эта секунда пролетела и снова громом разорвало моё семейное небо:
— Нет, Василевский, мне представляется только как ты пользуешь свою акробатку на своём столе.
Иван сгрёб меня за плечи, притянул к себе, преодолевая моё сопротивление:
— Успокойся, это всё ерунда. Как успокоишься поговорим, хорошо?
Прежде, чем я навострилась зубами ему в шею, отпустил меня:
— Мы погуляем с Машей, приедем, захочешь, вернёмся домой все вместе, — уже присел, распахнув объятия, чтоб поймать Машу. Дочка, прижимая к себе игрушки со всех ног бежала к нему. Весёлая, счастливая, глазёнки искрились, сияли счастьем. Иван подхватил её, прижал к себе, целовал макушку.
Я стояла и смотрела на эту идиллию. Какая прекрасная, счастливая картинка. Всего несколько дней назад это была бы совершенно обычная история, а сейчас… Это был как последний глоток счастья, который судьба будет выдавать мне по капле. Вот мы сейчас стояли рядом, отец, дочь, мать. Солнце, лето, свежий ветерок, все здоровы — чего больше?
Только это был обман. Жестокий обман, где взрослые играют роль счастья перед ребёнком. Мы просто балансировали на лезвии, на краюшке обрыва, куда должен был рухнуть наш брак.
Я смотрела как Иван усаживает Машу в детское кресло, как они переговариваются, Маша как маленькая птичка щебечет не переставая.
Может быть я сама самая настоящая дура? Говорит же Иван — ничего не было. Странное происшествие со многими неизвестными. Надо просто отпустить эту ситуацию, чуть-чуть отступить, не мотать друг другу нервы. Для себя решила, сейчас пусть эти двое едут на прогулку. А вот когда приедут…
Может быть сядем вот тут под яблоней и попробуем поговорить с мужем. Я пообещала сама себе внимательно послушать Ивана. Может быть ему удастся меня убедить хоть в чём то.
Глава 17
Я на автомате облизывала ложку, которой накладывала варенье в банки, сухими глазами всматривалась в поворот. Иван с Машей задерживались, я уже несколько раз хватала телефон, собираясь спросить где они.