Наверное, постепенно во мне развивался комплекс жертвы: меня победила, так сказать, засунула за пояс худая, костлявая соперница. А так как я не могла вытопить из себя жир, фитнес зал рыдал крокодильими слезами, понимая, что спорт не для меня, то я свои формы стала прятать под широкими слоями одежды.
Обычно я гостей приглашала в дом, не у калитки же разговаривать. Но сегодня явно был не тот случай. Этому визитёру я была не рада.
Подошла к калитке, сложила руки на груди, опять ушла в глухую оборону.
Виктор поднял на меня глаза. Странные, холодные и очень заинтересованные, как у акулы, почуявшей кровь. Однако, голос у этого “друга семьи” звучал по кошачьи, бархатно:
— Элеонора, ты просто очаровательна.
— Спасибо. Что ты хотел, Виктор?
— Давай, начнём с приятного, — он повернулся к машине, открыл заднюю дверь, нырнул в салон. Я смотрела на незваного гостя, в душе поднималась буря возмущения. Вот зачем Иван сюда снова прислал его? Вообще, мне с мужем надо будет о многом поговорить, думала я. О его товарище, сующем нос куда не надо, о той самой анонимке, о причине нашего раскола. Послезавтра суббота и муж, наверняка, снова поедет с Машей в парк… Вообще-то он сегодня обещал приехать к вечеру. Уж лучше бы сегодня, у меня прям порох подгорал в печени.
Пока я собирала мысли в кучу, Иванишин вернулся от машины ко мне. С цветами!
Как же неприятно ёкнуло сердце. Иван, при своей щедрости, при всей романтичности редко дарил цветы. Он как то раз спросил меня: нравятся ли мне цветы. Я честно призналась, что нет. Мне безумно жалко было смотреть, как засыхают лепестки, как увядает зелень, просто мне было очень жаль умирающую красоту. Ну, с того времени у нас цветы были редкие гости в доме.
Поэтому я подозрительно посмотрела на Виктора. Явно, букет из алых роз его личная инициатива. То есть, засланец от мужа проявил старательность и добавил цветы для убедительности добрых намерений? Ничего не понимаю.
Иванишин стоял у калитки, весь в искрящемся чёрном костюме с тонкой ниткой люрекса, в рубашке, без галстука. Мужчина ждал моей реакции на цветы, я не собиралась облегчать ему задачу. Просто стояла со сложенными руками на груди и недобро смотрела.
— Эти цветы тебе, Элеонора.
— Виктор, я замужем, если ты помнишь.
— Да, именно с этим твоим правильным решением я и приехал тебя поздравить. Молодец, что вернулась к Ивану. Держи.
Он протянул цветы, я поколебалась минуту: брать-не брать. С одной стороны это просто цветы, надо их взять и выпроводить переговорщика восвояси. С другой, а не пошёл бы он куда подальше вместе с цветами. Тем более, я вернулась к себе в дом, а не к Ивану.
— Элеонора, я понял, что цветам ты не рада. Хорошо, больше не буду дарить тебе цветы. А эти, уж сделай милость, возьми.
Я так и стояла у открытой калитки, наконец, взяла эти чёртовы цветы. Влажный, терпкий, тяжёлый аромат поплыл в воздухе. Какой-то то просто одуряющий запах.
— Ты сбрызнул их духами, Иванишин?
— Самую малость, а ты почувствовала, да? — он как-то двусмысленно улыбнулся, — Я всегда так делаю, поэтому женщины запоминают мои букеты навсегда.
Меня начинало подбешивать всё происходящее:
— Зачем ты приехал?
— Узнать, как у тебя дела. Может быть тебе помощь нужна.
— Странно, ты же видишь, я дома, у меня всё нормально. Скажи, тебя Иван прислал, или ты сам приехал зачем-то?
— Как бы тебе сказать, Эля…
— Меня Элеонора зовут, не Эля, — я довольно грубо оборвала беднягу, сама не понимая, чего я завелась. Но, я завелась, во мне росло раздражение.
— Так вот, Элеонора, я приехал только из чувства солидарности с другом. Удостовериться, что ты ни в чём не нуждаешься. И от себя добавлю, не забывай, у тебя есть я.
— Не поняла. Что ты имеешь ввиду?
— Когда загрустишь, я рядом. Кино, театр, ресторан — только скажи и я обязательно окажусь рядом.
Медленно кипение в жилах от пяток через колени, выше, к лопаткам поднималось в голову. Последнее, что я успела спросить:
— Иванишин, ты дурак?
Глава 22
Медленно кипение в жилах от пяток через колени, выше, к лопаткам поднималось в голову. Последнее, что я успела спросить:
— Иванишин, ты дурак?
Мой вопрос попал точно в цель. Только так можно было положить конец тому бреду, что нёс этот гад. То есть, решил присоседиться к обиженной женщине, к жене друга.:
— Так ты утешитель обманутых жён, Иванишин? А ну, вали отсюда. И цветочки свои забери с собой!
Я замахнулась и со всей дури хлестнула его розами ему же по морде. Букет был солидный, тяжёлый, я со всех сил сдавила колкие стебли в ладони, чтоб не уронить эти вонючие розы. Продолжала бить по физиономии моего ухажёра, он уворачивался, выставлял вперёд то плечо, то локоть.