- Лучше тебе сейчас помолчать, - муж добавляет в голос металла. Так он разговаривает с проштрафившимися подчинёнными, - наговоришь мне гадостей, потом извиняться придётся. Я действительно велел Яне сделать аборт. Кого она выносит со своим образом жизни – больного урода? Если она не хочет избавляться от ребёнка, что ж. Значит, я стану отцом дважды. А Яна с этого дня и до родов живёт с нами. Я проконтролирую, чтобы все мои дети родились здоровыми.
- С нами? - из меня вырывается истеричный смешок. – Я ухожу от тебя, предатель, если ты этого ещё не понял. Не хочу дышать с тобой одним воздухом, не то что жить в одном доме.
3
Лев каменеет с каждым моим словом. Мрачнеет всё сильнее. А голубые глаза приобретают ледяной блеск. Я прекрасно знаю, что это верный признак того, что муж в бешенстве.
- Тебе придётся, - от его злого тона у меня по спине пробегают мурашки страха. – Я не стану оправдываться и извиняться. Вижу, что это бесполезно. Поэтому просто ставлю тебя перед фактом. Ты остаёшься, смиряешься с тем, что наш брак не столь идеален, как ты думала, и спокойно донашиваешь моего ребёнка.
Я никогда не видела его таким. Никогда не сталкивалась с ним лбами, как с врагом.
Беру себя в руки и расправляю плечи настолько, насколько позволяет мой тяжёлый живот.
Ему не запугать меня.
- Спокойной я буду, когда разведусь с тобой.
Мы с мужем забыли, что у нас есть зрители. Нервы напряжены до предела. В ушах звенит от потрясения.
Но сквозь этот звон я всё же слышу сдавленное хихиканье Карины с Аней и всхлипы Яны.
- Пять минут прошло, а вы ещё здесь, - напоминаю я уволенным сотрудницам ледяным тоном. – Вы обе лишаетесь бонусов за прошедший месяц к сумме ваших расчётов.
- Так, может, теперь мы и не уволены вовсе, - ехидно выдаёт Аня, - Лев Андреевич, ну за что же нас увольнять?
Аня призывно дует губки и кокетливо хлопает глазками, обращаясь к моему мужу.
- В чём дело? – спрашивает Лев у меня.
Пожимаю плечами.
- Я уволила их обеих и велела убираться вон за бездарные планы по твоему соблазнению, - объясняю деланно равнодушно. Надеюсь, со стороны не видно, какая дикая боль раздирает сейчас мою душу. – Но теперь мне, в общем-то, плевать. Можешь оставить их, если тебе нужны секретарши и проститутки в одном лице.
Лев кривиться от моих слов. А на девушек по-прежнему так и не смотрит.
- Нет, такие работницы мне не нужны, - заявляет он. – Одобряю твоё решение.
Боль прорывается наружу вместе с возмущением.
- Засунь своё одобрение, знаешь куда? – цежу сквозь зубы.
- Пошли вон! – рычит Лев на застывших девушек.
Те вздрагивают от его тона и тут же послушно семенят к двери.
Яна с опущенной головой пытается смыться вслед за ними.
- Ты не уходишь, - Лев хватает её за локоть.
Мне вдруг становится тяжело дышать. Сын активно пинается всё то время, что мы выясняем отношения. Чувствует моё состояние.
Низ живота неприятно каменеет.
Делаю глубокий вдох, пытаясь хоть немного расслабиться, чтобы ребёнок чувствовал себя лучше.
Однако стресс слишком велик. Чувствую, как меня ведёт в сторону.
- Соня! – Лев бросает Яну и подбегает ко мне, пытаясь поддержать.
Отшатываюсь от его рук, как от чего-то мерзкого.
- Мне нужно присесть, пропусти, - шагаю к выходу, толкая мужа плечом.
Он отходит в сторону, но, когда меня снова ведёт, тут же оказывается рядом и всё-таки подхватывает под руку.
Другой рукой хватает и тащит за собой Яну.
Мой мозг отказывается соображать как следует.
Моя Яна – любовница Льва? Девочка, которую я старательно тащила со дна к лучшей жизни, оказалась змеёй, пригретой на груди?
Это ранит не меньше предательства мужа.
Хотя нет. Разочарование в нашей любви разъедает душу до основания. Я ведь почти боготворила мужа. Верила ему, как никому другому. Жизнь бы за него отдала, если бы потребовалось.
Лев помогает мне дойти до диванчика на террасе. Усаживаюсь на подушках, тяжело дыша.