— Мой лапки, киска, и садись за стол, — с этими словами он отходит к холодильнику.
А я сижу и пытаюсь понять, что лишнего ляпнула. Ну не собираюсь я оставаться с неверным мужем. Но это ведь не значит, что я теперь собралась отдаться в лапы этому малознакомому мужику! Чего он скалится тогда? Да что он там себе возомнил?!
Даже не удосуживаясь сходить одеться, Артур принимается готовить навязанный мне ужин. И я решаю, что пора слезть с разделочного стола, потому что его взгляд то и дело прилипает к моим обнаженным бедрам.
Чувствую, что задница очень некстати прилипла к прохладной мраморной столешнице. Ерзаю, стараясь отлепиться. Вообще-то для моего «метр с кепкой» ящики довольно высокие, поэтому боюсь, что пока буду слезать, майка задерется и…
Вздрагиваю, когда Артур вдруг оказывается передо мной, и обняв меня за талию спускает на пол.
— С-спасибо, — бормочу, прижимая руки к своей груди, чтобы не коснуться его еще больше, чем пришлось.
Он как назло не отходит. Не отпускает.
— Не благодари. Просто хотел тебя потрогать.
— О боже! — нахожу в себе храбрость прикоснуться к его обнаженной груди, чтобы оттолкнуть. Охренеть, он такой жесткий! — Вам обязательно вести себя… так…
— Как?
— Вызывающе!
— Я веду себя как обычно. Что именно тебе не нравится? — спрашивает безразлично. — Что мужчина считает тебя достаточно сексуальной, чтобы хотеть? Даже несмотря на то, что «ты себя запустила», как выразился долбоеб Славик?
Вжимаю голову в плечи. Боже, какой стыд…
Так он все слышал?
Глава 12
Подозреваю, что покраснела до корней волос. А Артур безразлично продолжает:
— Знаешь, я думаю он педик. Просто не хочет признавать этого, поэтому трахает баб без разбора…
— Хватит! — требую я, не желая и дальше слушать о похождениях своего мужа от постороннего человека. — Сейчас же верните мой телефон! Мне нужно позвонить!
— Телефон? Не видел, — пожимает плечами, и возвращается к готовке.
— Не врите! — я сильно нервничаю, поэтому голос звучит слегка истерично: — Он был в моей куртке!
Артур вдруг замирает. Поворачивается ко мне и ледяным тоном произносит:
— Давай договоримся, зайка. Я не твой долбоеб Славик, так что не рекомендую говорить со мной в таком тоне.
Вся кожа покрывается мурашками ужаса, настолько внушительно он звучит. Поэтому я на автомате выдавливаю:
— Простите.
— Я готов многое тебе простить, пока ты меня интересуешь. Но не рекомендую проверять насколько я могу быть терпелив.
— Вам достаточно отпустить меня, чтобы больше не пришлось меня терпеть, — припоминаю я.
— Я сам решу, когда мне надоест. Так что в твоих же интересах не испортить мое к тебе отношение.
— Иначе что? — голос дрожит от страха.
Он бесстрастно помешивает креветки на сковородке и произносит то, что я боялась услышать с самого пробуждения:
— Например я могу передумать тебя отпускать, — бросает на меня взгляд. — Или могу забрать ваш с мужем долг твоей натурой. Как тебе варианты?
Нет ни единого намека на то, что он шутит. А потому и сказать мне ему нечего, слова попросту застревают в горле.
— Твоя куртка в прихожей, — как ни в чем не бывало говорит он. — Очевидно телефон должен быть там. Я не имею привычки шарить по чужим карманам.
Спешу выйти из кухни. Во мне смешались чувство стыда и страха. Поэтому едва оказавшись вне поля зрения Артура, прижимаю руки к груди — сердце колотится как сумасшедшее. Хотя, какая хозяйка, такое и сердце. Это же надо было так угораздить!
Бросаюсь к прихожей, пока Артур не передумал оставить мне спасительный доступ к телефону. Хотя какое там спасение: кроме мужа звонить мне некому, а полиции этот гад очевидно совершенно не страшится — иначе бы не позволил вот так просто добраться до телефона. Это осознание убивает последнюю надежду.
Куртка, к моему удивлению, и правда лежит на банкетке в прихожей. Будто ее действительно никто не пытался от меня прятать.
Руки дрожат, пока достаю мобильный из кармана.
Ого. Больше сотни пропущенных. От Славы, конечно. А еще смски:
«Не ожидал от тебя подобного».
«Какая же ты оказывается блядь, Лера».
«И главное нашла с кем! Да этот псих ведь мне физической расправой угрожал! И тебе это отлично известно!»
«Ладно, зай, прости. Я тоже был не прав».
«Клянусь, это была глупая ошибка. Я всего раз оступился. Больше такого не повторится. Можешь простить меня?»