Он подарил мне квартиру и сделал щедрый перевод на мой банковский счет, хотя я об этом не просила и была против…
Но Миша — упрямый, если задумал что-то, то обязательно этого добивался и шел до самого конца.
Поэтому я приняла его подарки…
Флешку с компроматом я решила вернуть сама.
Не торгуясь…
Дело было даже не в том, чтобы позволить Мише выпутаться из передряги. Я просто посчитала, что не хочу связываться с такими опасными данными и хранить их у себя. Пусть Михаил сам ими распорядится.
Вернув флешку с компроматом Михаилу, я отдавала себе отчет, что он может пустить ее в ход и избежать заключения.
Но мои ожидания не оправдались. Михаила осудили, но срок вышел значительно меньше, чем мог бы быть.
Я подозревала, что открытка и цветы — от него.
Как в прошлый раз, как в позапрошлый и все-все-все другие разы до этого.
Почему-то я уверена, что он присматривает за мной.
Или мне просто хочется в это верить.
Позднее, вечером
— Это единственный провал на личном фронте, результатом которого я доволен, — посмеивается Эрнест, салютуя мне бокалом со спиртным. — Кто бы мог подумать… Девчонка мне не дала, а я пью за это! За наше тесное сотрудничество… не в горизонтальной плоскости!
Раньше я бы обиделась на такие речи. Но за прошедшие полтора года я уже привыкла к топорным шуточкам Эрнеста, его грубоватому чувству юмора, поэтому меня не коробят эти высказывания.
Тем более, он прав. Наше сотрудничество оказалось очень плодотворным и результативным, пусть и не в любовной сфере. Со своей грымзой Эрнест развелся, мог бы прижучить ее и по закону, но не стал. Без его поддержки и финансов Людмила прогорела и была вынуждена продать свое заведение по сущие копейки. Потом она решила быть духовным наставником, пробовала вести блог о путешествиях… Все начинания заканчивались провалами. Последний раз она ввязалась в какую-то финансовую пирамиду и проходила по делу… Больше о ней ничего не было слышно.
Эрнест встречается то с одной девушкой, то с другой. Быстро загорается, быстро остывает. Чем дольше я наблюдаю за тем, как он заводит и рвет отношения, тем больше рада, что мы не стали пробовать.
— Потанцуем? — предлагает он.
— Только не оттопчи мне ноги.
Вообще я удивлена тому, что он пригласил меня на танец, еще и так близко, тесно обнял.
— В чем дело? — недоумеваю я. — Ах ты, поросенок. Снова хочешь использовать меня в своих целях? Что на этот раз? Снова отделаться от надоевшей девушки? Или просто заставить ревновать? Я против таких игр! Так и знай…
— На этот раз я, честно, совсем ни при чем, — говорит он.
— И что же это означает?
— Сама скоро узнаешь, — отвечает он загадочно, покружив меня большем, чем требовалось.
Праздник удался на славу.
Все заканчивается салютами.
— Ого… — смотрю, как небо снова и снова освещается россыпью огоньков. — Эрнест, я лично утверждала бюджет на салюты! И не припомню, чтобы выделенных средств хватило на такое количество залпов. Твоих рук дело?
— В вопросе корпоративов я считаю их затратным злом, но злом неизбежным. Нет, я не потратил бы ни одной лишней копейки… на это… — говорит он. — Думал, ты решила с размахом отметить и сдерживался, чтобы не отчитать за лишние траты.
— Нет, это была не я… Может быть, ошибка? Но как же… красиво! Аж сердце замирает.
— Согласен. Красиво. Лишь бы нам потом счет не выставили… — забеспокоился Эрнест. — Я все-таки пойду уточню, за чей счет… бахаем.
— Хорошо, давай, — согласилась я.
Эрнест отошел, я продолжила любоваться салютами, опершись о перила балкона.
Новый залп заставил сердце замереть и забиться чаще.
Потому что огни фейерверка осветили лица людей, собравшихся внизу, и мне показалось, что я заметила одно очень знакомое лицо.
Новая вспышка — ничего.
Показалось…
Ладно, бывает.
Просто вечер такой замечательный, у меня все получается. Я чувствую себя там, где и должна быть, больше не суечусь и не считаю себя неполноценной…
За это время я нарастила броню, научилась отстаивать свою точку зрения, больше не гонюсь за дурацкими советами навязанных специалистов и доверяю своей интуиции.
Сейчас она шепчет — обернись, но я замираю, потому что сердце вдруг пускается вскачь.
— Поздравляю. Ты это заслужила… — звучит по правую сторону.
Я смотрю: место рядом со мной занимает мужчина.