Я сжимаю её маленькую ладошку.
— Всё хорошо, солнышко. Я скоро поправлюсь.
Андрей стоит в стороне, молчит, но его взгляд почти прожигает меня. Я чувствую, что он хочет что-то сказать, но не решается. Его напряжённая фигура выдаёт внутреннюю борьбу.
— Кирилл Николаевич, вы как раз вовремя! — раздаётся голос медсестры из коридора, и в палату заходит он.
На нём медицинский костюм, волосы чуть взъерошены, а во взгляде — смесь спокойствия и профессиональной строгости.
— Здравствуйте, — говорит он, кивнув мне и лишь мельком взглянув на Андрея.
В палате тут же повисает напряжение. Андрей смотрит на него с вызовом, словно ожидает, что Кирилл начнет что-то ему говорить. Но тот лишь подходит ко мне.
— Как самочувствие? — спрашивает Кирилл, его голос звучит так, будто вокруг никого нет, кроме нас двоих.
— Уже лучше, — отвечаю, чувствуя, как щеки начинают гореть. Его присутствие действует на меня странным образом — смешение благодарности и смущения.
— Это хорошо. Я тут тебе анализы принес. Посмотри, — говорит он, протягивая мне сложенный листок бумаги.
Я забираю у него результаты и прячу их под подушку.
Затем поворачивается к Машеньке:
— А ты, наверное, заботишься о маме?
— Да! — отвечает дочка с такой гордостью, что я не могу не улыбнуться.
Кирилл улыбается, но тут же возвращается к своей сдержанности. Он оборачивается к Андрею, и их взгляды сталкиваются. Мужчины несколько секунд испепеляют друг друга глазами.
Молчание. Казалось бы, всего мгновение, но этого хватает, чтобы воздух в комнате ощутимо сгустился. Андрей выпрямляется, его поза становится ещё более напряжённой. Кирилл, напротив, остаётся спокойным, но в его глазах читается некое предупреждение.
— Спасибо, что заботишься о Насте, — наконец говорит Андрей, его голос звучит ровно, но с оттенком вызова.
— Это моя работа, — холодно отвечает Кирилл, взгляд его не дрогнул.
Я чувствую, что ситуация накаляется, и мне становится неловко.
— Кирилл, и правда, спасибо тебе за всё, — вставляю я, пытаясь разрядить обстановку.
Он кивает мне, его выражение смягчается, но лишь на мгновение.
— Мне пора, — говорит он, отступая к двери. — Если что-то понадобится, зови.
Кирилл уходит, и напряжение, которое он оставил после себя, медленно рассеивается. Андрей снова поворачивается ко мне.
— Он хороший врач, — произносит он сквозь стиснутые зубы.
Я киваю, стараясь не встречаться с его взглядом. Но мысль о Кирилле и той странной искре, что проскочила между ними, остаётся со мной.
Машенька сидит на стуле у окна, увлечённо играя с новой игрушкой, которую принесла с собой. Её тихий смех заполняет палату, наполняя её неожиданным уютом. Я улыбаюсь, наблюдая за дочкой, но чувствую, как напряжение в комнате нарастает. Андрей медленно приближается к моей кровати.
— Настя, — он говорит тихо, чтобы Маруся не слышала.
Я оборачиваюсь, и в этот момент он осторожно берёт меня за руку. Его пальцы тёплые, крепкие, но прикосновение какое-то робкое, как будто он боится, что я отдёрну руку.
— Я давно хотел поговорить. Сказать то, что давно сидит внутри, но всё не мог решиться.
— Андрей… — начинаю я, но он перебивает.
— Пожалуйста, просто послушай.
Его взгляд карий, глубокий, каким-то странным образом знакомый и чужой одновременно
— Светлана… Это была ошибка. Огромная ошибка. Я не знаю, почему тогда всё так случилось. Наверное, я сам от себя сбежал, от нас. Но теперь я понимаю, что это была не слабость, а глупость.
Я молчу, чувствуя, как внутри всё переворачивается. Каждое его слово — как острие, которое прокалывает только начавшую затягиваться старую рану.
— Настя, я люблю тебя. Всегда любил. И люблю до сих пор.
Он сжимает мою руку сильнее.
— Ты — моя семья. Ты и Машенька. Я был идиотом, когда разрушил всё это.
Мир вокруг замирает. Я смотрю на него, не в силах ответить. Его слова звучат искренне, но их тяжесть давит на меня. Я слишком устала, слишком много прошло времени.
— Андрей, — наконец, произношу я, осторожно убирая руку. — Это не так просто. Всё, что ты говоришь, звучит красиво, но… прошло то время, когда можно было что-либо изменить.
Его глаза темнеют, будто я ударила его.
— Я понимаю. Но я готов ждать. Всё, что я хочу, — это снова быть рядом. С тобой. С Машей. Сделать всё, чтобы вы были счастливы.
— А Света? Ребенок? — тихо спрашиваю я.
— Я буду её помогать. Настя, мне больше никто не нужен, кроме тебя.
Бывший муж выглядит так, словно борется за последний шанс, но я не могу дать ему обещаний. Слишком много боли, слишком много всего.
— Нет, — говорю я. — Мы останемся родителями Маруси, но супругами уже больше никогда не будем.