– Что происходит? Я знаю, что вы прячете что-то, что-то нехорошее. Пустите! Сейчас же! – меня начинает штормить.
– Лизонька, не сейчас. Пошли я отведу тебя в твою комнату, – говорит мне Игорь Сергеевич. Очень фамильярно, жалостливо, отечески. И мне снова хочется плакать.
В этот же момент я слышу из переговорки мучительный женский стон, громкий шлепок, стон повторяется и превращается в частые ритмичные вскрики.
– Вы там что устроили? Совсем что ли? – обрушиваюсь я на начбеза. Там что, охрана под шумок с какими-то шлюхами развлечься решила? – Уйди с дороги, пока не вылетел отсюда!
Я буквально отталкиваю его.
– Лиза, не ходи туда, я прошу тебя! – нарушая субординацию и все возможные правила, с каким-то отчаяньем в голосе просит начбез.
Я дергаю дверь в переговорку на себя и замираю на пороге.
Упершись руками в стол, широко расставив ноги и отклячив задницу, под моим мужем исходила на крик какая-то сука. Влад со спущенными штанами с остервенением драл ее сзади.
Мой Влад. Муж, с которым мы вместе прошли семь лет рука об руку.
Передо мной за секунду пронеслись кадры: его влюбленные глаза, его рука на моем животе, наш смех, когда было все плохо, фильмы под стареньким пледом.
Он с жаром, с дикой похотью вколачивался в какую-то мразь.
Почувствовала вкус соли: по моим щекам бежали слезы.
Я не могла пошевелиться. Меня будто парализовало. Я даже не могла в полной мере осознать происходящее. Будто смотрела какое-то глупое кино и никак не могла сообразить, что это все по-настоящему. Это реальность. Это происходит на самом деле.
Я как завороженная смотрела на спину Влада, будто надеясь, что он сейчас повернется и окажется, что я просто спутала, что это не он.
Он продолжал драть эту шлюху, а я ничего не могла с собой поделать и продолжала смотреть.
– Лизонька, – услышала я шепот позади себя и, наконец, очнулась.
Эти двое даже не замечали меня, так были увлечены друг другом. Я резко обернулась, передо мной стоял начбез.
«Он, что, вздумал меня сейчас увести отсюда?» – проскочила мысль.
И в тот же момент я выхватила из его наплечной кобуры пистолет, в два движения сняла с предохранителя, передернула затвор и ткнула ствол Игорю Сергеевичу в лоб.
Оружием я владела превосходно, Игорь Сергеевич сам меня учил и потому даже не дернулся. Видимо, я выглядела безумной, я и чувствовала себя безумной.
– Исчезните! – крикнула я ему и этим, наконец, привлекла внимание любовничков.
Шлюха повернула голову. По-моему, у нее течка головного мозга. Глаза совсем дикие.
Я повернулась и наставила на них пистолет. Сучка вскрикнула, взгляд у нее стал проясняться. Влад, не понимая, что происходит, обернулся и глянул на меня.
Только сейчас я заметила, что он пьян вдрызг. Он не мог сфокусироваться на мне и, кажется, даже не узнавал. Он даже бровью не повел, увидев направленный на него ствол.
Он как-то разом обмяк, сел на диван по-прежнему со спущенными штанами. Девица смотрела на меня, замерев от ужаса.
Я тяжело дышала, по лицу бежали слезы, в груди горело сердце. Казалось, я не выдержу этой боли. Я никогда не смогу больше улыбаться. Я никому больше не смогу поверить. Как же больно. Как же, черт возьми, мне больно!
Я хотела убить их. Водила пистолетом то на нее, то на него.
Ненавижу. Ненавижу!
Бо-ольно!
– Лизонька, у тебя вся жизнь впереди. Твоя жизнь, не стоит тратить ее на них, посмотри на них, они тебя не стоят, – сказал сзади Игорь Сергеевич. – Отдай мне пистолет, девонька.
От его ласкового голоса, от этой заботы я будто очнулась. Вернула предохранитель на место и еле слышно, будто меня разом оставили силы, сквозь зубы процедила:
– Пошла вон, тварь.
Ее не нужно было долго просить. Она схватила свои шмотки с пола и поспешила выскочить в коридор.
Я только успела заметить, что девица очень красива. И красота эта животная, похотливая, сложно ей не поддаться. Роскошные черные волосы почти до поясницы, большая упругая грудь идеальной формы, словно две увесистые застывшие капли, совершенно плоский живот, изящная талия, подчеркивающая округлость бедер и длинные стройные ноги. Я рядом с ней была утонченной холодной аристократкой, изящной, элегантной, но не такой, как она, поражающей своей откровенной, неприкрытой страстной натурой.