Стараюсь отвлечься, пока Лида шуршит в ванной.
Неторопливо, никуда не спеша. Чего у нее не отнять, так это манерности и чувства собственной важности. Сначала она сама, потом все остальные. Хочется мыться и будет неспешно надраивать кисуню до зеркального блеска… И похер, даже если за пределами ванной комнаты начнется атомная война…. Пока не намоется, как считает нужным, с места не сойдет. А как она ее пальчиками растирает? Я бы подглядел, как она по ней ловко елозит..
Притормаживаю себя: едва за голову взялся, опять куда-то несет. В дебри похоти.
Надо о родительстве думать, батей стану… В этом направлении шагать надо. Но фантазии нет-нет, да и припрут хуй к ширинке уверенным стояком. Может, от руки набросать, пока Лида собой занята. А если она в душе сама с собой кое-чем интересными занимается, то тушите свет…
Но я себе слово дал, обет типа. Быть сдержанным и проявить уважение к матери своего ребенка, поэтому борюсь с соблазном вломиться в ванную и наглым образом пристроиться к Лиде.
Оказывается против себя воевать — это пиздец какая сложная задача, противник невидимый, но сильный, боров, и гнет уверенно.
— Ого..
Наконец, Лида выглядывает из ванной и замирает.
— Новая, да? — с улыбкой разглядывает панду-громилу, занимающую добрую треть коридора.
Я только на контрасте с тонкой, хрупкой Лидой, вдруг понимаю, какого размера мягкая игрушка, которую привезли по моему приказу. Гигант, блять.
— Ага. Не мог оставить это просто так. Тебе же зашло, вроде как.
— Да, спасибо. Очень зашло… — Лида обнимает плюшевого зверя, зарывшись лицом в шерсть. — Мягкий.
И я как будто тоже сделался мягким в районе груди и невероятно твердым — в районе ширинки. Что за дела? Вроде бы секунду назад договорился сам с собой, что такие реакции — побоку!
— Перекусить хочешь?
— Да, хочу… Сейчас только прическу поправлю, — снова ускользает в ванную комнату.
Да что ты будешь делать? Прическа у нее идеальная!
Однако на этот раз Лида долго меня мариновать не стала, выскользнула меньше, чем через минуту.
Погнали в рестик, выбрали место.
Нам принесли меню, официант удалился.
— Можешь положить к себе кое-что? А то у меня в сумочке совсем мало места… — вдруг просит Лида.
— Да, конечно. Че у тебя?
Помада, небось. Зеркальце… Прибамбасы бабские, словом. Они же как обычно барахло напихают в свои крошечные сумочки так, что телефон даже достать не могут.
Но потом мне в руки ложится красный кусочек кружевной ткани, и меня распирает.
— Это…
Немного расправив, сразу же комкаю ткань в кулаке.
— Это что?!
Так-то я понял. Но… не ожидал. В жар бросило!
— Ты не самые удобные трусики выбрал. Они немного давят в резинке, — отзывается Лида как ни в чем не бывало. — Я не хотела тебя задерживать и снова гонять туда-сюда…
Меня ошпаривает.
То есть она… сейчас… без трусов?!
Сидит как ни в чем не бывало…
В ресторане.
Без трусов?!
Глава 33
Лида
Глаза Ворона округляются и распахиваются. Кажется, он даже рот раскрыл от удивления. Но, напротив, он его стискивает со всех сил. Скулы становятся такие острые, что ими можно кромсать куски мяса, а губы превращаются в тонкую линию.
Потом он зыркает по сторонам недобро и снова смотрит на меня.
— Ты серьезно? Без трусов?!
— Да.
Собственная смелость пьянит.
Пожалуй, на ближайшие года два — это единственный способ захмелеть. Ведь сначала ребеночка нужно выносить, а потом выкормить, год-год с лишним, как минимум. Так что алкоголь в эту концепцию не вписывается.
— Не верю, — сипло отвечает Ворон. — Наебка очередная от тебя.
Ворон опускает мои трусики в карман и часто дышит, пялясь в меню сосредоточенно, будто ничего кругом не замечает.
Злит меня, не обращая внимания.
Так и хочется плеснуть ему в лицо, чтобы разул глаза.
Я решилась подать ему знак, потому что в прошлый раз, видите, знаков для него не было!
Тьфу, даже через гордость переступила и заставила себя пойти ему навстречу, а он… Он даже не захотел проверить, правда ли я без трусиков!
Может, плюнуть на него? Тоже мне…
Как же с ним сложно!
Лишь чудом себя остужаю, напомнив, что и со мной бывает не легче.