Вообще не в тему сказано!
Наверное, он хотел сказать, плевать, в какой квартире ты живешь, если обеспечиваешь себе достойный уровень жизни, развлечения и поездки, но выдал вот эту глупостть!
Господи, лучше бы он молчал и загадочно улыбался. Ну и поигрывал мышцами, которых у тебя в достатке, если не сказать, в избытке.
Мужчина хорош собой, сложен прекрасно, следит за фигурой, за питанием и стилем. Прокачал все мышцы, которые только возможно. Загорелый, с гладкой кожей…
Только мозги не прокачал. Но мне его мозги на хрен не нужны…
Для короткой интрижки и такой образчик тестостерона сгодится.
Я ему улыбаюсь, и он делает шаг навстречу, подпирает плечом косяк.
— Может быть, сваришь нам кофе покрепче?
Он, не стесняясь, гуляет по моему телу взглядом, явно мечтая поскорее забраться в трусики.
Я вдруг понимаю, что не испытываю такого же желания.
Вернее, по дороге домой я была не против прыгнуть в постель, своими фантазиями горела, а сейчас… не хочу.
Все стынет.
Мужик тупой и слишком лощеный, прикидывает в уме, во сколько обойдется ему наша следующая встреча. Да, у него шикарная тачка, но взятая напрокат…
Может быть, я зря отпустила Монаха почти сразу же и отправилась сама гулять по бутикам.
Очень, может быть, зря…
Не нарвалась бы на Николая, который гордо величает себя Ник, и не решила в пику облезлому мужу тоже замутить интрижку.
В конце концов, мы свободные люди. И если ему шмар трахать можно, то почему мне нельзя трахнуть… мужчину… Без всяких обязательств.
Мы же взрослые люди, а мне секса ой как хочется… Игрушки люблю, техники знаю.
Словом, умею себя зажечь, даже если партнер без нужной искры….
И этого накачанного придурка я использую без сантиментов.
Главное, чтобы у него был немаленький член и стоял покрепче….
Но начну, пожалуй, с кофе. Нужно собраться с мыслями, достать лубрикант, в конце концов…
Ник располагается на кухне-гостиной, я ставлю вариться кофе, извиняюсь и выбегаю на пять минут, буквально.
В ванную, подготовиться…
Переодеваюсь в черный шелковый халат, распускаю волосы.
Выдавливаю немного лубриканта, распаляю себя, придавая вид раскованной женщины, которая пахнет сексом, и выхожу…
Уже другой походкой.
Выгляжу, как женщина, которая хочет секса!
Если этот Ник чуть-чуть сообразительнее валенка, у него имеются презервативы. Если нет, я припрятала несколько гондонов между капсул для кофе…
Словом, я во всеоружии, дефилирую в кухню-гостиную и вдруг…
— Ну, расскажи, что ты делаешь в моей хате? — каркает Ворон.
Вот черт!
Этого откуда принесло?
Он же говорил, что с партнерами важная встреча, вот пусть и встречается, прилетел.
Плевать, расправив плечи, вхожу. Ник сидит… побледневший и съежившийся. Ворона видно со спины. Он и вполовину не так раскачан, как Ник, но выглядит здесь главным.
Что не так? Почему у Ника такое лицо?!
Ворон оборачивается и отталкивается от стола ладонями.
Кажется, я понимаю, почему Ник побледнел: на столе перед ним набор инструментов, а в руках у Ворона — плоскогубцы, которыми он постукивает по ладони.
Смотрит на меня… нехорошо.
— А вот и она… Жена моя. Голубка… Драгоценная. Ты чего любовника в шкаф спрятать не успела?
— Жена?! — ахает Ник. — Она не говорила, что замужем. Вот стерва лживая… Простите. Я…. пойду!
— Сидеть!
Глава 9
Лидия
Я вздрогнула всем телом от этого сурового окрика, а потом разозлилась: какого хрена Ворон изображает из себя ревнивца-мужа?
Брак у нас фиктивный? Фиктивный!
Вот пусть и не гундит!
Немного ослабив поясок на халате, я обошла Ворона и села к Нику, толкнула его плечом, хотела забросить на него ножку, но он отсел подальше и даже руки на колени сложил, как послушный, маменькин сыночек.
Да твою же мать, Ник! Мужик, алло, у тебя бицепсы как банки, в два раза толще рук Ворона! У тебя ляжки как у медведя-гризли….
Что говорить, он и по массе в два раза больше, и выше, и, надеюсь, в трусах у него было ого-го какой… причиндал!
Чего он так замялся?
— Послушайте, уважаемый..
— Ефим Алексеевич, — отзывается Ворон, невозмутимо перебирая инструменты.
Погладил шило, достал щипцы, щелкнул ими несколько раз, кивнул одобрительно, выложил на стол.
Молоток взвесил..
Ник побледнел еще больше.
— Ефим Алексеевич, произошло недоразумение. Я посчитал Алену незамужней, свободной женщиной…
— Кого-кого ты посчитал незамужней?