— Покину, когда ты поешь, не хочу, чтоб меня винили, если состояние твое ухудшится. У тебя дверь была плохо закрыта. Закрывайся лучше. Хотел еще спросить, где мои фото с партнерами? Хочу забрать их. На стене я их не увидел.
Отхожу от окна к кофемашине, наливаю себе бодрящий напиток. А сейчас мне больно за детей.
— Конечно не увидел, их больше нет в нашем домашнем архиве, — делаю глоток. Знаю, как они ему дороги.
— А где же они?
— Подойди к окну, — указываю пальцем направление.
Он подходит. Но непонимающе оглядывается.
— Где? На подоконнике их нет.
— Верно, они вон в тех мусорных баках, там, где и твои любимые рубашки. Поторопись, может, успеешь, пока не приехала машина за мусором.
— Ты что, совсем спятила? — судя по блеску в глазах, предатель стал сердиться.
— Возможно, но пока еще не осознала этого.
— И в чем мне ехать сейчас на работу? Зачем ты выбросила рубашки?
— Купи новые.
Выхожу из комнаты, двигаюсь в зал. Надо собираться и решать проблемы. В первую очередь — искать юриста. Звоню своей помощнице, чтоб пробила хорошего и желательно недорогого юриста, если можно, конечно, найти по таким критериям.
Слышу, муж стучит дверцами шкафов, собирая вещи. Останавливается позади меня.
— Ты не видела мои документы в синих папках?
Пожимаю плечами.
— Может быть, и видела. А если видела, то они там же, где твои фото и рубашки. — Поворачиваюсь к нему. — А фото детей, где вы вместе, не хочешь забрать с собой? Развесишь в своей молодой, новой, свежей жизни.
— Возьму, конечно! Я своих детей люблю, как и любил, просто не сейчас, мы пока на съемной живем квартире. Вешать некуда. Я возьму эти вещи, за остальными приеду чуть позже.
— А может, все сразу? Чтоб не мельтешил тут. До конца недели забери все, я буду менять замки. И вообще, пока детей нет, я хочу, чтобы ты предупреждал меня, когда хочешь приехать.
— А когда дети будут, мне тоже надо спрашивать твоего разрешения?
— И когда дети! — ты не можешь просто так ходить сюда, когда тебе вздумается. Ты не в мусульманской стране живешь, где многоженство. И даже там так не делают. Прежде чем завести новую жену, спрашивают и уведомляют первую. Так что ты смог забыть меня, теперь мне нужно время позабыть тебя.
— Это неправильно, ты хочешь лишить меня детей!
— Неправильно было трахать мою племянницу на нашем семейном ложе. Продавать машину и дачу втайне. Я теперь понимаю, откуда у нее такое кольцо на руке. А дачу ты зачем продал? Для свадебного путешествия?
Молчит.
— Молчание — знак согласия, — ухмыляюсь. — Я детей подготовлю, что мама с папой больше не могут быть вместе, но это не значит, что мы их не любим. И, пожалуйста, не заводи с ней рано детей. Если ты не мог контролировать свои чувства, уж с этим не должно быть проблем.
Что я говорю? У меня как будто ртуть льется в горло от моих слов. Боже, помоги мне стать сильной и выстоять. Смотреть в лицо любимого, давать ему совет на будущее и сохранять обжигающее безразличие. Нервно сжимаю кружку в руках. Медленно продолжаю отпивать, а мне впору кричать. И умолять остановиться. Куда мы с ним катимся?
— Я приму во внимание твой совет. Но тогда не буду тянуть с новостью. Я подал на развод.
Развод — еще один выстрел в мое сердце. Нет, не насмерть, я еще жива, стою на ногах, но истекаю кровью.
— Хорошо, — говорю быстро. — Пусть пришлет мне документы. Я ознакомлюсь.
— Ну… Я пошел, — сжимает ручку чемодана.
— Иди, — указываю на дверь. — Там открыто.
Захлопывает дверь
А я кидаю кружку вслед. Кофе расплескивается, кусаю кулак, чтобы заглушить сдавленный крик внутри. Хватит, Ксюша. Хватит, ты молодец. Это не жирная точка в отношениях, но что-то похожее на нее. Ничего уже не сделать. Смирись, огонь в его душе просто погас.
Глава 19.
— Вот так встреча! Получается, это та девушка с корпоратива, от которой ты летаешь в облаках? И по совместительству вредительница твоего имущества? Ну дела! — на руках друг качает ребенка, ходит туда-сюда. Говорим шёпотом, чтоб малышка не проснулась, пока его жена накрывает на стол завтрак. Видимо, что-то печет: запах разлетелся по всей квартире, разогревая аппетит. Не хотел оставаться и стеснять их, но постоянно отказывать мне уже было неловко.