— В эту фирму всё вложено. Всё до копейки! Если мы сейчас прогорим, потеряем клиента, если ты всё бросишь и сбежишь… Оля, я не смогу тебе помогать, даже если захочу. Лечение твоей сестры я не потяну. Про тебя я вообще молчу. Останешься на улице без гроша!
Я пыталась, я изо всех сил старалась не плакать. И у меня почти получилось. Я стойко держалась до тех пор, пока супруг не принялся давить на самые большие страхи.
Столько бессонных ночей, столько переживаний.
Мы оба жилы тянули, только бы наладить свой бизнес, наладить связи, отыскать свою нишу…
Я ненавидела его, потому что он прав.
Разойдёмся сейчас, и развалится всё, что мы с таким трудом строили. На поиски новой работы уйдёт какое-то время. И за это время может столько произойти…
— Оль, ну ты ведь согласна, что с плеча рубить — идея не лучшая?
Муж пытался заглянуть мне в глаза. Он знал, что бить его карты мне сейчас нечем.
— Согласна, — шепнула я, размазывая по щекам проклятые слёзы.
Но пусть не думает, что это согласие равняется индульгенции. Что я всё забуду и прощу его лишь потому, что мы связаны не только браком, но и работой.
— Согласна, Кирилл, — повторила я. — Но не надейся, твою измену я просто так не оставлю.
Глава 5
— Ну и что?
Я смотрела на мать, отказываясь верить в то, что услышала.
— Что значит «ну и что»?
И почему дурочкой себя ощущала именно я?
— Оля, родная, ты в какой сказке живёшь?
Я невольно обвела взглядом уютную, но давно нуждавшуюся в ремонте кухоньку нашей двухкомнатной квартиры, где мы когда-то ютились вместе с бабушкой, сестрой и двоюродным братом. Сейчас мама жила тут одна. И ни тогда, ни сейчас идеальным своё жилищное положение не считала.
— Мам, с чего ты решила, что я в ней вообще когда-то жила?
Мама пожала плечами и передвинула древнюю сахарницу, будто не знала, чем занять руки.
— Просто сужу по тому, как ты рассуждаешь. Изменил. Вот уж трагедия!
Может… я и правда, всё это время в сказке жила? Представить не могла, что разговор с матерью сложится именно так.
Поступок Кирилла меня шокировал. Но реакция матери, грозила стать для меня ещё большим шоком.
— А разве нет? Мам, он с другой женщиной переспал!
— Но ты же сама сказала, что это… что речь о проститутке. Обыкновенной проститутке.
— Я… погоди… — я провела ладонью по лбу, пытаясь собраться с мыслями. — То есть ты считаешь, что если он за секс с ней заплатил, этот секс не считается? Что так положено?
Мать встала из-за стола и прошлась до окна, за которым сгущались ноябрьские сумерки.
— Оля, какого ответа ты от меня ждёшь? Хочешь услышать, что я его осуждаю? Я его осуждаю! Да, некрасиво. Неправильно. Надо было этот момент… не знаю… обговорить. Он должен был поставить в известность, что их мероприятие включает в себя и такие активности, но…но я не считаю, что тебе нужно всё бросать, всё ломать. Я так не считаю.
— То есть… — я попыталась сглотнуть, — то есть, выходит, ему ломать можно. Можно топтать, можно плевать. Можно ни в чём себе не отказывать.
— Я этого не говорила, — маму, кажется, задело моё возмущение. — Но нужно понимать, что он — мужчина, а у мужчин свои слабости. Тут семи пядей во лбу иметь не нужно. Любой мужчина готов изменять, если для этого сложатся благоприятные обстоятельства. Это нужно принять. С этим необходимо смириться! Потому я и сказала, ты не в сказке живёшь.
— А отца ты тоже так для себя оправдала? — вырвалось у меня.
— Отец сам ушёл. Не нужны ему были никакие оправдания, — мать уставилась невидящим взглядом в окно. — Только он сейчас, Оля, совсем ни при чём. Ты о себе должна думать. О своём будущем.
— Мам, я не понимаю…
— А что здесь понимать? — мать посмотрела на меня с недоумением. — Оль, тебе уже к тридцати. Ты не молодеешь. Хочешь, как я, остаться без крепкого плеча один на один с необходимостью выживать? Хорошо ещё, что на тебе детей нет.