У меня прямо из груди смех вырывается
– А ты знаешь, где садик? – не удержавшись, задаю вопрос.
– Ну… Эээ… – тут же начала мяться она. – Хорошо, что так быстро собралась.
От подобного даже глаза закатываю.
– Да, я тоже рада, – стискивая крепче ручку, произношу я.
– Вовсе не обязательно. Квартира твоя, – неожиданно вмешивается муж.
– Но это место мне нравится, – пищит, к сожалению, моя пустоголовая сестрица.
– Замолчи, – гаркает супруг, а меня прямо распирает от непонятной обиды на саму себя. Я ведь с ним прожила большую часть жизни, он явно не ценит женщин. Скорее, [воспринимает их,] как дополнение к его «роскошной» жизни. – Все, что есть, оставляю тебе.
– О, спасибо.
– За дочерью сам съезжу.
– Хорошо. Поезжай. Мне пора.
Из дома выбегаю стрелой.
Нужно что-то предпринять. Что-то сделать. Когда заявится в детский садик, воспитательница все расскажет. Дело пары минут, [чтобы ее найти]. И что потом?
В больнице доктор сразу встречает в коридоре. Рассказывает, что Веру уже прооперировали. Она в палате, нужно понаблюдать немного и, если все будет хорошо, то через сутки выпишут.
«Сутки», – проносится в голове. У меня есть сутки на размышления.
Усталость и растерянность разом наваливаются на плечи тяжелым грузом. В буквальном смысле скатываюсь по стене, в последний момент присаживаясь на стул в коридоре. Свет неожиданно резко начинает резать глаза, и я закрываю лицо руками.
– Держите, – раздается тонкий голос.
Подняв голову, встречаюсь с женщиной, протягивающей кофе.
– Не смущайтесь. Возьмите. Я соседка по палате. Моя девочка тоже здесь. Нас положили на обследование.
– Спасибо. Как Вы узнали?
– Я видела, когда вы поступали сюда. Затем Веру перевезли в палату. А сейчас я оказалась рядом и случайно услышала разговор с врачом. Не подумайте плохого.
– Нет-нет. Спасибо. Я Соня.
– Дина. Очень приятно.
– Ваша доченька настоящая красавица. Очевидно, вся в [папу].
– Почему?
Женщина загадочно улыбнулась, напомнив мне знаменитую актрису, но с более миловидными чертами лица.
– Простите, если обидела. Сама такая же. Моя девочка точная копия мужа. Ужасная несправедливость, ведь я тоже принимала участие в ее формировании.
Улыбаюсь в ответ. В этот момент Дину окликает доктор, и женщина спешит удалиться, оставив после себя очередной вопрос.
Я уже замечала до этого, что девочка ни на кого из родни не похожа, но посторонние люди не говорили об этом в открытую. Юра и Лена невысокого роста, а девочка очень рослая для пятилетки. Оба родителя голубоглазые, со светлой кожей, а Верочка смуглая, с дымчато-серыми глазами. Единственное сходство с мамашей-кукушкой – цвет волос. У обеих русый.
Может, спросить у доктора? Уточнить, бывает ли такое? Может, в предков пошла.
Глава 8
Так и сижу в коридоре, опустив голову. Мысли скачут из стороны в сторону.
— Соня. Соня, — голос подруги вырывает из дум, заставляя встрепенуться и посмотреть в глаза.
— Катя. Как ты здесь?
— Что значит, как я здесь? — обнимая, укоризненно меняет тон. Любит она включать «педагога». — Мишка, маленький проказник, только сейчас рассказал о Вере.
— Как нашла нас? Еще и так быстро.
— Медсестра проболталась. Так что с Верой?
— Удалили гланды. Сейчас все хорошо.
— Если все хорошо, почему вид такой испуганный?
С Катей дружим еще со школы. Она знает меня, как никто другой. В ее судьбе тоже все непросто. Были слезы, боль и предательства. Тоже со стороны супруга, только он изменил ей с работой, от которой не смог уйти. А мой — с близким человеком.
— Лена объявилась, — спокойно говорю.
— Да ты что?! Приходила?
— Усмехаюсь над очередной прозой жизни. А ведь это именно так. Обычное дело.
— Что-то вроде того. Мы встретились в нашей новой квартире. Впервые за пять лет вновь обнаружила её на коленях моего мужа.
— Вот ведь гадина.
— Гадина — не то слово. Они хотят забрать Веру.
— Что значит забрать? Кто им разрешит?
— Закон, Кать. Закон.
— А я предупреждала. Остерегайся. Поторопись с бумагами. Прости, но что ты мне отвечала?
— Перестань. Мне и так тошно. Юра еще не приехал и не позвонил. Здесь пробудем еще сутки. А у меня совсем нет мыслей.
Катя отходит к противоположной стене, задумчиво всматриваясь в пустоту. Этот ее вид давит на меня еще сильнее. Боль становится сильнее, сдавливая тисками сердце.
— У меня есть идея, — все еще всматриваясь в пустоту, произносит спокойно подруга. — Тебе нужно сбежать.